Дмитрий Струков: Столыпин. На пути к великой России

Местные революционеры устроили настоящую охоту на саратовского губернатора. В один из таких дней Столыпину даже пришлось увидеть из окна собственного кабинета поджидавшего террориста. «Не скажу, – делился впоследствии своими впечатлениями Петр Аркадьевич, – чтобы было очень приятно на него глядеть»[27].

Преодолевать подобные пограничные состояния губернатору помогала твердая вера в то, что честное и жертвенное служение России есть не только дело дворянской чести, но исполнение Божественной воли и путь спасения собственной души. К самой же смерти, по словам его сына Аркадия, Столыпин относился с религиозным смирением[28]. Однажды во время неофициальной прогулки по Саратову Петр Аркадьевич был неприятно удивлен множеством городовых, расставленных вдоль его маршрута. Тотчас вызвали полицмейстера. «Вы думаете, – выговаривал ему губернатор, – что они спасут меня? Смерть – воля Божия!»[29] Столыпин потребовал, чтобы начальник полиции не распылял и без того малый состав правоохранительных сил, а использовал прежде всего на обеспечение безопасности самих горожан.

«Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, – говорил Петр Аркадьевич в интервью английскому журналисту Е. Диллону[30], – я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взоры в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то благодарю Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания о близости смерти, как расплата за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы, наконец, удастся»[31].

Это постоянное ощущение смерти еще больше одухотворяло Столыпина, заставляло целиком отдаваться настоящему, «быть в совершенстве и в полноте всем, что он есть в данный момент»[32]. Каждый миг своей жизни саратовский губернатор старался сделать «не спадом, а вершиной волны, не поражением, а победой».

Между тем смута в губернии продолжала нарастать. Надвигались жаркие октябрьские дни. Малейшие необдуманные действия: чрезмерная уступка или неоправданная жестокость – могли спровоцировать кровопролитие и усилить революционную волну. «Напрягаю все силы моей памяти и разума, – писал Петр Аркадьевич супруге, – чтобы все сделать для удержания мятежа, охватившего всю почти губернию. Все жгут, грабят… стреляют, бросают какие-то бомбы. Крестьяне кое-где сами возмущаются и сегодня в одном селе перерезали 40 агитаторов. Приходится солдатам стрелять, хотя редко, но я должен это делать, чтобы остановить течение. Войск совсем мало. Господи помоги! В уезд не могу ехать, т. к. все нити в моих руках и выпустить их не могу…»[33]

Несмотря на колоссальное нравственное напряжение, угрозу собственной жизни и возрастающую с каждым днем ответственность за человеческие судьбы, губернатор продолжал держать твердый курс на успокоение губернии. Духовной силой к такому гражданскому мужеству все так же была молитва к Богу, укреплявшая его в самые трудные и безысходные дни[34].

Надежда на Господа не была напрасной. Дочь Петра Аркадьевича Мария Бок вспоминает: «У меня хранится любительский снимок, где видно, как папб въезжает верхом в толпу за минуту до этого бушевавшую, а теперь всю до последнего человека стоявшую на коленях. Она, эта огромная, десятитысячная толпа, опустилась на колени при первых словах, которые папб успел произнести. Был и такой случай, когда слушавшие папб бунтари потребовали священника и хоругви и тут же отслужили молебен»[35]. По ее словам, «достигал результатов отец без громких фраз, угроз и криков, а больше всего обаянием своей личности: в глазах его, во всей его фигуре ярко выражалась глубокая вера в правоту своей точки зрения, идеалов и идей, которым он служил. Красной нитью в его речах [перед крестьянами] проходила мысль: “Не в погромах дело, а в царе, без царя вы все будете нищими, а мы все будем бесправны”»[36].

Имея в своем управлении одну из самых запущенных губерний[37], Петр Столыпин смог уберечь крестьян от массовых насилий и убийств. Грабеж продолжался, имения жгли, но помещиков и местных администраторов еще не убивали. По свидетельству генерала В.В. Сахарова, приехавшего с войсками в Саратов для наведения порядка, губернатору до октября удавалось удерживать крестьян от физических расправ. И хотя с середины октября по декабрь 1905 г. ситуация в крае, как и по всей стране, значительно ухудшилась, губернатор смог удержать вверенную ему губернию от гражданской войны.