Владимир Мельник - Гончаров

Романист не любил говорить о себе, своих взглядах и идеалах, предпочитая молчать или в крайнем случае отшучиваться, не пуская в свою душу никого постороннего. Открывался он только близким друзьям. Вот почему так часто, так много ошибались на его счёт люди. А. Я. Головачева-Панаева [3] Панаева Авдотья Яковлевна, урожденная Брянская (1820–1893) — беллетристка, сотрудничавшая в некрасовском «Современнике», автор мемуаров. Была хорошо знакома со многими литераторами 1840–1850-х гг. рассказывает, что И. С. Тургенев, вечный оппонент Гончарова, после выхода в свет «Обыкновенной истории» взялся со всех сторон «поштудировать» Гончарова и пришел к убийственному заключению, что он — в душе чиновник, что его кругозор ограничивается мелкими интересами, что в его натуре нет никаких порывов, что он совершенно доволен своим мизерным миром и его не интересуют никакие общественные вопросы, он даже как-то боится разговаривать о них, чтобы не потерять благонамеренного чиновника. «Такой человек далеко не уйдет, — посмотрите, что он застрянет на первом своем произведении!» Ошибся и Ф. М. Достоевский, который назвал его однажды человеком «с душою чиновника, без идей и с глазами вареной рыбы, которого Бог будто насмех одарил блестящим талантом». Автор «Обломова» был родом волжанин. Скрытность в его характере соседствовала с изумительной глубиной. Чтобы узнать его личность, в неё нужно очень долго вглядываться: таковы были свойства его скрытой натуры. Он совсем не был равнодушным человеком и однажды признался: «Природа мне дала тонкие и чуткие нервы (откуда и та страшная впечатлительность и страстность всей натуры): этого никто никогда не понимал». [4] Литературное наследство. Т. 102. С. 643. Настоящее лицо Гончарова раскрывается только в письмах к самым близким людям. В письме к С. А. Никитенко [5] Никитенко Софья Александровна (1840–1901) — дочь профессора A.B. Никитенко; переводчица, неутомимая помощница Гончарова в его литературной работе, наследница части его литературного архива. он раскрывает драму своей личности, перед нами — нежная и незащищённая душа: «Представьте себе… донкихотскую борьбу лет тридцать с жизнию, представьте при этом и идеальное, ничем не сокрушимое направление, представьте беспрерывное падение, обман за обманом, охлаждение за охлаждением, антиидеальные столкновения в внешней жизни и такое же отчаянное ни в чем удовлетворение в жизни внутренней, и в этой борьбе вся жизнь. Другие называют все это романтизмом, мирятся с жизнию, как она есть — и с чем же мирятся? Если б они мирились на основаниях религиозных, высоконравственных… — тогда бы я тотчас же согласился с ними… а то они мирятся с ее маленькими, пошленькими благами — и вне сферы этих благ ничего не признают и никогда из нее не выглядывают, а кто выглянет, того называют романтиком и мечтателем. Вот что составляет и будет составлять вечную мою тоску. Если я романтик, то уже неизлечимый романтик, идеалист». Этого романтизма в душе скрытного Гончарова не замечали случайные наблюдатели. Почти сразу же после смерти писателя критик Ю. Говоруха-Отрок сделал жестокий, равнодушный и в корне неверный вывод о мировоззрении и характере Гончарова: «Он был доктринёр-западник, но западник довольно узкий… своим романтизмом — понимая это слово в очень широком значении — европейская цивилизация прошла мимо Гончарова… «Гамлетовские вопросы» не коснулись его». [6] Елагин Ю. (Говоруха-Отрок Ю. Н.). Литературно-критические очерки. VII. Гончаров // Русский вестник. 1892. № 1. С. 332–334. Напротив, Л. Войтоловский писал, что Гончаров — «Гамлет до сокровеннейших из-

Скрывая свою личность, Гончаров чурался всякого публичного признания, чествований, юбилеев. Даже когда его стали приглашать во дворец великие князья Романовы, он старался по возможности отказываться. В «Необыкновенной истории» он напишет проще: «У меня было настолько житейской мудрости и самолюбия тоже, чтобы не лезть туда, куда меня не призывало — ни мое рождение, ни денежные средства».

Гончаров писал медленно, годами ожидая порыва вдохновения. А затем мгновенно заканчивал огромные романы, когда перо его едва поспевало за мыслью. Так же медлителен путь его литературного признания. Будучи почти с первого произведения зачисленным в число главных русских классиков, он — по многим причинам — так и остался не совсем понят и разгадан в глубине и масштабности своей мысли, своих образов… уже более полутора столетий. Несмотря на то что при жизни Гончарова такие критики, как В. Г. Белинский, [7] Белинский Виссарион Григорьевич (1811–1848) — литературный критик, публицист. На его суд Гончаров представил рукопись своего первого романа «Обыкновенная история». Белинский первым из критиков по достоинству оценил мощь Гончарова-писателя, дав ему глубокую характеристику. Гончаров высоко ценил сочинения и личность Белинского и написал о нём в конце жизни воспоминания. A.B. Дружинин, [8] Дружинин Александр Васильевич (1824–1864) — писатель, критик, переводчик, сторонник теории «чистого искусства». Гончаров долгие годы поддерживал с ним связь. Дружинин написал о творчестве Гончарова несколько замечательных статей. В частности, образ Обломова критик оценивал положительно — в духе любви к русскому человеку и снисхождения к его слабостям. H.A. Добролюбов, [9] Добролюбов Николай Александрович (1836–1861) — известнейший и талантливый критик революционно-демократического лагеря, деятельный сотрудник журнала «Современник» (1857–1861). Автор статьи «Что такое обломовщина?», в которой Обломов рассматривается как социальный тип, а обломовщина как социальное явление. Ап. Григорьев, [10] Григорьев Аполлон Александрович (1822–1864) — поэт и критик, член «молодой редакции» «Москвитянина», в 1860-х годах сотрудник журналов братьев Достоевских «Время» и «Эпоха». и другие высказали о его творчестве очень много поразительных замечаний, глубина творчества, высота идеалов, масштаб мыслей и своеобразие индивидуального стиля Гончарова-писателя остались закрытыми для глаз современников, которые видели в его романах лишь отражение текущей бытовой жизни. Недолгое прозрение наступило лишь в начале XX века, когда И. Анненский, [11] Анненский Иннокентий Федорович (185 5–1909) — известный поэт и критик начала XX века. Его статья «Гончаров и его Обломов» до сих пор сохраняет свою свежесть и историко-литературное значение. Д. Мережковский [12] Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866–1941) — поэт, романист, драматург, литературный критик, один из первых русских символистов. Чрезвычайно высоко оценивал творчество Гончарова, был на его похоронах. Оставил весьма глубокие, до сих пор мало оценённые характеристики творчества Гончарова. и другие ведущие критики эпохи Серебряного века проникли в глубину гончаровской мысли, уяснили вневременные пласты его творений, поняли поразительный масштаб обобщений гончаровского реализма, доходящего до языка символов. Однако слишком скоро наступила эпоха серого и однообразного «социального» прочтения писателя, в котором видели только обличителя крепостного права. Более полувека Гончаров числился в ряду критиков «дореволюционного застоя» и «замечательного бытописателя» русской жизни.

Читать дальше