Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера

Представьте себе молодых амбициозных парней, крепких и почти на всё, кроме убийства, готовых, они желают покорить мир и стать его хозяевами. В виде трамплина эти пассионарии выбирают Олега и губят свои гены дли потомства — все подобные им на протяжении всей истории человечества подчинялись чужим амбициям под воздействием своих, веря и в свою звезду, но покоряясь чужой власти. Совершая именно убийство себя, но всё равно считая мир покорённым, а себя — над ним властными, уверяясь в этом, как минимум, взглядами, испугом и уважением, как им кажется, остального, более слабого, большинства.

Запнуться такой может о равного себе - такого же раба и такого же «хозяина». Они хищники снаружи, и хищниками же умирают, зачастую добиваемые своими же.

Мужчины — хищники, но далеко не все. Под стволом пистолета, на допросе у следователя, перед лицом медленной, но верно одолевающей опасности происходит преображение волка, боящегося поднять взгляд на то, чем они казались себе сами.

Так что ты видишь в зеркале, глядя на своё отражение? Каждый из нас в глубине души знает, кто он и какой он. Но стоит поверить обману о себе самом, возвеличить себя в своих глазах и стечением обстоятельств вырасти в авторитете перед другими — и вот уже рождён сверхчеловек, совсем забывший, что стал таковым, возможно, с чьей-то помощью.

Впервые вступившему на путь скользкого криминала, далеко не всегда понятно, что он делает.

Подавляющему большинству из живущих в этом мире приходилось лгать, и прежде всего — себе (здесь я часто говорю об этом — ибо это и есть то, с чего начинается рабство гордыни, а значит и предтеча всех бед). Такая ложь становится привычкой, и даже человек, поставивший во главу угла принцип «правда и только правда», может лгать незаметно для самого себя, просто не зная: то, что воспринимается им как истина, на деле — подделка!

Софистика не выдумана во времена Сократа и Ксенофонта, удачно и выгодно преподаваемая при Платоне и Аристотеле, — это одна из личин каждого из нас, порождающая множество. Их может быть несколько: перед друзьями, женой, другие мы и перед самим собой, а настоящие — лишь перед Создателем. Но как часто мы видим гораздо большее множество, и счастлив тот, кто сможет быть самим собой, в единственном лице. Но такое счастье тяжелее любого креста когда либо носимого человеком, захочет ли кто-либо из нас взвалить его, ничего за это здесь не имея?!

Если каждую из личин угадать и хоть чуть польстить ей, можно легко научиться управлять человеком - говори ему только то, что он хочет слышать, или дай ему спасти себя хотя бы на вечер, и перед тобой откроется то, что может пленить навсегда. Достаточно одной слабости, не вовремя проявленной, и сильного и выдающегося можно подцепить и сыграть «на слабо».

Были те, которые не могли быть просто рядом со «светилом», но требовали всем своим естеством большего. В них тоже нуждались, потому что вести большое «стадо» постоянно голодных хищников, и опасно и пагубно, но делать это проще, если среди них есть свои вожаки. Остаётся только устроить их зависимость от себя и убедить в опасности, в случае отсутствия собственной персоны, страхуя посягательство на свой «трон». Их было меньше, но, по странному стечению обстоятельств, они были сильнее сидящих наверху, и по тому же странному стечению обстоятельств, они обладали ещё одним качеством — преданностью.

По логике вещей, на место Гриши пришли более выдающиеся, которые должны были заместиться ещё лучшими. Так и произошло бы, как бывало, когда гибли предшествующие, но судьба лучше знает, что делать.

Время шло, многое менялось, спираль времени для нас закручивалась внутрь, чтобы позже раскрутиться воине. Олег, видя, что не только он, но и окружающие, поверили в него, достиг состояния, о котором я прочитал позже у Силуана Афонского — о влияние гордыни на рассудок: «Я исследовал всё, и нигде не нашёл большего себе, следовательно я — Бог». Если не ошибаюсь, это девиз одной из ранних школ философии в Элладе.

Отдадим должное способностям Пылёва младшего: интуитивно чаще делая правильный выбор на сегодняшний день, чем решая проблемы и находя выходы, обеспечивался лишь только сегодняшний день. Тем самым день завтрашний всё больше и больше представлял собой чёрную дыру, засасывая всё окружение, включая не только ребят, но и их родственников.

В начале 90-х я помню его, как казалось тогда, неплохим человеком, хотя мои наблюдения были поверхностны, прежде всего — из-за единичных встреч, при которых личных бесед, разумеется, почти не велось. Был ли он действительно таким или изменился, почувствовав вкус денег и власти, а позже прибавив к этому и страх их потери, ответить сейчас я не могу.