Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера

…Вдруг один из адвокатов решает выгодно выделить своего подзащитного на моём фоне, а именно адвокат Павла (четвёртый по ходу следственных действий), вместо того, чтобы убедить его подтвердить мои показания в отношении меня же, что просило следствие, и спокойно после этого топать домой, поскольку ни крови, ни желания её за ним не было, и я делал всё, чтобы создать у следствия, а после и у суда такое мнение. Подтверди он его, и приходил бы в суд со свободы, так и оставшись свободным. Я считал, со слов А. Пылёва, его покойным и потому рассказал о некотором его присутствии в делах пятнадцатилетней давности, что, в принципе, он мог легко преодолеть, имея гарантию самого прокурора Москвы господина Сёмина. Увы, он ей не поверил.

Так вот, решив выделить самое «грязное из моего белья» и таким образом дать сравнить присяжным меня и своего подзащитного, правда, тем самым, показывая и нашу общую принадлежность к ОПГ, с чем я был согласен, а вот Павел и, соответственно, его адвокат, категорически отказывались, хотя показания десятков человек подтверждали именно его наличие среди нас (мало того, я давал показания, что он не в состоянии убить и по складу характера, и в связи с плохим зрением, а все его участие состояло в слежке за мной, в то время как многие называли его киллером, работающим под Григорием, даже приводя факты, сам же он отрицал все, бывшее на столько очевидным, что его действие вызывали улыбку и не только у судьи и обвинителя, но и у присяжных заседателей, которые даже не вынесли в своем вердикте «снисхождения», но признали виновным, а мог бы быть свободным). Подтверди он это, и ничего страшного не случилось бы, так как всё предъявленное ему обнулялось за давностью лет, к тому же это самое участие в организованной группе ому предъявляться не могло, так как происходящее лежало во временных рамках до 1996 года. Глупо было не воспользоваться всем этим.

Вопросы адвоката были остры и обвиняющи. Далее я привожу весь конспект протокола, говорящий лишь о том, что прежде чем что-то предпринять, нужно всё продумать до мелочей, быть уверенным в том, что задуманное будет проходить именно так, как планировалось, и станет полезным, как спасательный круг, а не утопит, как гиря, привязанная к ногам. В результате получилось второе, причём для обоих, для адвоката и его подопечного, а их неудавшийся план обернулся положительным отношением присяжных к моей персоне.

От 16 сентября 2008 года.

Адвокат Афанасьев в защиту подсудимого Макарова к подсудимому Шерстобитову:

Адвокат Афанасьев:

— Что Вам помешало явиться в органы милиции и сообщить, что Вас принуждают заниматься противоправными действиями?

Подсудимый Шерстобитов:

— До того, как я попал сюда, я раскаялся перед собой. Потому что я боялся, я понимал, что сделал. Понимал, что за это будет кара.

Адвокат Афанасьев:

— Сколько тех жизней, в отношении которых вами были совершены противоправные деяния? Сколько их было?

Адвокат Шерстобитова Бижев:

— Протестую!

Подсудимый Шерстобитов:

— Я отвечу. Я боюсь считать.

Адвокат Афанасьев:

— Вы понимали, что у них тоже есть семьи?

Адвокат Шерстобитова Бижев:

— Протестую!

Подсудимый Шерстобитов:

— Я отвечу. Да. Они были такие же, как я, и сами выбрали свою жизнь. Но свою жизнь и жизнь своей семьи я ставил выше, может быть, это не правильно, но я не мог рисковать жизнью своих близких!

Адвокат Афанасьев:

— Вы знали, используя оружие, что от применения данного оружия могут пострадать третьи лица?

Подсудимый Шерстобитов:

— Вы адвокат или обвинитель? Вы хоть представляете, что «топите» своего подзащитного этими вопросами, а не меня!

Что касается Вашего вопроса: первый эпизод с Филиным. Вы слышали про револьвер, я отказался от револьвера, винтовка была со стертыми нарезами в канале ствола, из нее можно было поразить кого угодно, в том числе и рядом стоящего, гранатомет — это то, что мне предоставили. Взрыв в Крылатском — это самая страшная страница в моей жизни, но Гусятин-ского переубедить было невозможно, а контроль был жесточайший, я и так за свою предупредительность получил от Гриши! Может, у меня и были шансы всего этого не делать, но я посчитал, что у меня их нет, и не отмалчиваюсь, но прямо говорю об этом.

Я всегда предпочитал ходить без оружия. Любое оружие несет в себе смерть. Я попытался сделать наименьший вред, и я хотя бы пытался!