Валерий Попов - Дмитрий Лихачев

«…Искренне скажу Вам, что не знаю сейчас гуманитарной работы, которую необходимо было бы издать в защиту русской культуры в более срочном порядке, чем та, о которой я Вам пишу. Ее ждут все педагоги, не только филологи и историки; ее ждут писатели и пр.

С уважением, Д. Лихачев, член-корреспондент АН СССР».

Лихачев умел находить нужные слова, веские и не подобострастные. В результате сборник, посвященный соотношению «Слова» и «Задонщины», подготовленный Сектором древнерусской литературы под руководством Лихачева, был восстановлен в проекте плана редподготовки на 1964 год.

Возникает вопрос, каким образом он, скромный кабинетный ученый, отдающий все силы древнерусской литературе, вдруг стал главным авторитетом страны? Рецепт прост, но труден в исполнении. Лихачев с самого начала своей деятельности находился в неустанной борьбе за справедливость, как он ее понимал — в то время когда другие шли на уступки и компромиссы. Лихачев не отступал никогда.

Книга Зимина, еще не написанная, уже вызвала большой интерес за границей. Для понимания того надо хорошо представлять обстановку тех лет. Всех интеллектуалов Запада (во всяком случае, многих) увлекала тогда чрезвычайно смелая идея: «Всё, что было создано в СССР, должно быть сметено, это всего лишь продукт партийной идеологии! А теперь должен быть дан ход новым людям, отрицающим все старое и создающим новое!» И Зимин с его теорией под эту категорию весьма подходил. Глеб Струве, известный публицист и общественный деятель зарубежья, писал в газете «Русская мысль»: «…Со стороны очень трудно поверить, что если бы какой-то советский ученый просто повторял взгляды Мазона, ему дали бы возможность выступить с докладом на заседании ученого совета и был бы поднят вопрос об издании книги».

То есть Струве хочет сказать, что работа Зимина обладает такими достоинствами, что рухнули все советские «стены» и случилось нечто небывалое. Чувствуется, что Струве не бывал на ученых советах в советских учреждениях и явно переоценил уровень нашей научной и политической бдительности. На самом деле на наших ученых советах нередко произносились речи неожиданные, а зачастую и абсолютно абсурдные — при этом «стены» даже не шелохнулись.

Однако с каким-то даже упоением поддавшись слухам о гениальности Зимина, столкнувшего Лихачева с «парохода современности» (а точнее, древности), некоторые зарубежные университеты спешно вычеркивали «Слово о полку Игореве» из программы изучения древнерусской литературы. Для этого, правда, надо быть начисто лишенным литературного слуха — чтобы не расслышать гениальную гармонию «Слова» — но, увы, далеко не все, посвятившие себя литературе (точнее, посвятившие литературу себе), умеют отличить алмаз от стекла.

В престижнейшем издательстве «Ауфбау» было приостановлено библиофильское издание «Слова» в переводе на немецкий. Даже великий Якобсон просит Лихачева прислать тезисы Зимина. Правда, познакомившись с ними, Якобсон напишет Лихачеву: «Какое убожество — выходка Зимина! — Но потом добавит: —…наименее грамотные расположены кадить Мазону и развенчивать „Слово“». К сожалению, после доклада Зимина в Секторе древнерусской литературы недоброжелатели окрепли в своих заблуждениях. Якобсон пишет Лихачеву: «Мистер Хилл, английский издатель, отказался от английского перевода „Слова“, обсуждался вопрос об исключении „Слова“ из антологии древнерусских текстов в Оксфорде. Каждый оксфордский студент-славист спрашивал меня, что со „Словом“, правда ли, что это подлог. Я рад, что встретил Алексеева, порассказавшего мне о выступлении Зимина. Мне кажется, что по крайней мере протокол заседания с прениями следует опубликовать». Но и с этим все обстояло не просто. Отчет о докладе и дискуссии был написан Л. А. Дмитриевым для публикации в журнале «Русская литература». Изложение доклада, по настоянию Зимина, было исполнено им самим. В том же журнале «Русская литература» просят статью Зимина, чтобы еще более обстоятельно ознакомиться с вопросом. Но Я. С. Лурье предупреждает в письме Зимина: «Несомненно, если статья и будет напечатана, то в сопровождении полемического ответа».

Начинается нагнетание ситуации. Зимин пишет Малышеву: «Это ловушка, ясно и понятно… но дам лишь один из разделов — и только, а в сноске скажу, что это часть большой работы… если на этот вариант не согласятся, то кричать уже буду я».

Сдержанному Лихачеву, воспитанному в прежних традициях, очень трудно вести полемику со столь несдержанным оппонентом. Он пишет в письме Робинсону от 2 июня 1963 года: «…с Зиминым я могу быть еще вежливее (учитывая, что он может пострадать), но разгромить Зимина (научно) я, конечно, хочу — без брани, без обвинений, без копания в психологии противника — только в пределах науки. При случае разъясните это ВВВ — (В. В. Виноградову, академику, секретарю Отделения литературоведения АН СССР. — В. П.). Мне самому об этом писать не хочется. Думаю, что из текста моего письма с предложением издать книгу Зимина — все было ясно. Но что-то он не понял все же. Или он считает, что и научным возражениям работу ААЗ (А. А. Зимина. — В. П.) подвергать не следует?..»