Александр Боханов: Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец

Издателю «Матрены» были знакомы предыдущие подлинные публикации дочери Распутина. Но они ему не приглянулись. Одна, по его мнению, была слишком «наивной и апологической», другая — «потонула в клюкве и патоке». «Правовладелец парагвайской находки», издавший до того русский перевод воспоминаний князя Феликса Юсупова, очевидно, из них и почерпнул свои «глубокие знания» о русской истории.

Издатель без всяких экспертиз и сомнений точно знает, как было на самом деле. «Современный Сытин» не приемлет «сироп». Ему требуется совсем другое, не просто соль и перец, а еще лучше — серная кислота, сжигающая все до основания.

«Сделка вслепую» в полной мере оправдала такие надежды «знатока» русской истории. В предисловии к книге «матрениных тайн» он широковещательно заявляет: «На сей раз меня ждал приятный сюрприз. Теперь он ждет вас».

«Правовладелец» обманывает читателя. Никакого «сюрприза» не получилось. Почти весь тот набор цитат, которые предлагаются читателю, давно замусолен «распутиноведами». Понимая, что это неизбежно будет резать глаз сколько-нибудь информированному читателю, «парагвайская Матрена» особо подчеркивает, что она «взяла за правило почти ничего не говорить за себя», а будет ссылаться лишь на мнения «известных людей».

Издателю и «правопреемнику» в этой связи сразу же хочется задать вопрос: с какой стати сие сочинение носит подзаголовок «воспоминания дочери», хотя почти вся книга построена на воспроизведении тенденциозных фрагментов, главным образом из третьесортных сочинений, увидевших свет вскоре после падения Монархии? Нехорошо же обещать одно, а подсовывать доверчивому покупателю другое! Во всем мире это квалифицируется как обман.

Не будем останавливаться на всех бесконечных «ляпах», глупостях и гнусностях в воспоминаниях «Матрены»; их так много, что для их перечисления надо публиковать специальную книгу «Анти-Матрена». Скажем лишь, что в ней нет практически ничего о семейном укладе распутинской семьи, о ее повседневной жизни в Покровском и в Петербурге.

Ну не знает наша «Матрена» год рождения своего отца (выпал из памяти?), не ведает, сколько было детей в их семье (забыла?), как далеко располагалось их село от уездного города Тюмени (запамятовала?). Не имеет она и понятия о том, когда умерли ее деды и бабки, на беседы с некоторыми из них «Матрена» ссылается, хотя к тому времени они уже умерли! Все, что связано с общей хронологией и семейной фактографией, беспардонно переврано. Трудно сомневаться, чтобы член семьи мог бы подобное себе позволить.

Чтобы наглядно продемонстрировать образчик маразматического сочинительства, перескажем вкратце одну «душераздирающую историю». По уверениям «Матрены», «единственным товарищем моего отца был старший брат Михаил», с которым якобы Гриша был неразлучен все юные годы, и который погиб, когда отцу мемуаристки исполнилось восемь лет. Сама сцена купания братьев и последующая гибель одного из них изложена просто с «цыганским надрывом».

«В тот день мальчики отправились на свое любимое место на реке. Оттуда почему-то перебрались на пруд. Миша нырнул первым. Как там что — не знаю, но он стал тонуть. Миша уже исчез из виду, когда отец подбежал к воде. Протянул руку, пытаясь нащупать брата под водой. Миша схватил его за руку и попытался выбраться, но лишь утащил за собой под воду и отца. Мальчики цеплялись друг за друга, пытаясь встать на ноги».

Дальше произошло следующее: проходивший мимо крестьянин спас неудачных купальщиков, но оба они после заболели, и хотя «бабка-повитуха», сделала «все, что могла», но все равно Миша умер, а Гриша выздоровел. Однако «исцелился он только физически. Тоска поселилась в его душе».

Оставим в стороне примитивный синтаксис, столь характерный для плохой журналистики, а подчеркнем главное: у Распутина не было никогда брата Михаила! У родителей Григория родилось девять человек детей: пять девочек и четверо мальчиков. Из числа последних лишь Григорий дожил до того возраста, когда мог самостоятельно дойти «до пруда». Остальные — два Андрея и Тихон — умерли в младенческом возрасте. Это установлено не по сведениям «из Парагвая», а по метрическим книгам слободы Покровской, которые опубликованы исследователями и краеведами, и не являются тайной.

Когда некая «госпожа X.» сочиняла книгу-фальшивку под маркой «Матрены», она просто ничего не знала о распутинском родословии. Наверное, полагала, что ничего о том времени не сохранилось и можно врать без оглядки. Но Бог с ней, с этой парагвайской «Матреной». Удивляет не это, а то, что московский «правопреемник» мог бы узнать истину не из чьих-то писаний, а из документов, но они ему не нужны. Это касается не только упомянутого частного эпизода биографии Распутина, но всех остальных «ярких сцен» и «живых картин», каковых в данном опусе великое множество.