Никита Окунев - Дневник москвича. Том 1. 1917-1920

Спички — черт их побери! — и те стали уже 25–27 р. коробка. Молоко от 30 до 35 р. за кружку. Идет усиленная борьба с Сухаревкой: ежедневные облавы, отъемы продуктов, но спекулянты не унимаются — цены на все еще более вздорожали.

Накануне сегодняшнего праздника (Покрова) был в нескольких церквях, наблюдал, какие жуткие времена переживают наши храмы и духовенство. Там, где нет архиерейской службы, прославленного хора певчих, — там пяток молящихся (в большинстве случаев старушек), скудное освещение (еще бы! купит ли кто десяток свечек, когда одна крохотная свечечка стоит теперь 5−10 рублей) и душу ущемляющая обстановка службы: во многих храмах нет дьяконов (они что ли забраны в красную армию, или за невозможностью просуществовать на их церковные доходы сами разбежались по советским учреждениям или по спекулятивным делам), нет псаломщиков, певчих и службу совершает один только печального вида священник, а на клиросе какой-нибудь богомольный прихожанин, умеющий прочитать что нужно и пропеть положенное. И такое явление не потому, что Покров день, советскими властями за праздник не считающийся, а от духа времени. Как-никак, антирелигиозная пропаганда сделала громадное дело, — дух безверия коснулся миллионных масс.

А что будет дальше, когда станет холоднее? Я думаю, что многие храмы совсем закроются. Да и как тогда служить и молиться, когда там будет так же холодно, как и на улице. Уж если дров не хватает для советских учреждений и жилья рабочих, то где же тут надеяться на отопление церквей!

Правда, архиерейская или патриаршая служба и теперь привлекает большую толпу, но при каких условиях!.. Расклеиваются своего рода зазывательные афиши, тогда-то, там-то будет служить такой-то митрополит, с таким-то протодьяконом, с таким-то хором, с такими-то солистами, с таким-то проповедником-профессором, и что будет совершаться не обыкновенное служение, а вот эдакое — или покаянное, или древнее, и что будут исполнены песнопения таких-то композиторов. Чувствуете, как это грустно?.. Идет ли это к Храму Божию, куда верующие должны стремиться в силу своей душевной потребности, а не какой-либо зрительной или слуховой!

Но что же делать заботящимся о поддержании если не веры Христовой, то церковных сооружений? Откуда брать средства для поддержания их и существования духовенства? Церковь от государства отделена — это еще полгоря; но люди-то государства отделились от нее — вот в чем безмерное горе! Точно обрадовались: вот, мол, были церковные расходы, а теперь я волен их и не делать. Бессовестные мы. простые русские люди, в особенности пожилые и старики. Ведь не всех нас перестреляли и заточили по тюрьмам и лагерям. Кому бы, как не нам, теперь еще чаще бы, чем прежде, направлять стопы свои в Храм Божий, а мы сидим себе в своих комнатах и кряхтим о трудностях современной жизни. Прогневался на нас Господа, но это по делам нашим!

2/15 октября.Советские войска отошли на 25 верст к юго-западу от Красной Горки и оставили, «временно» (как сказано в сводке), Орел, а также ст. Верховье и Скарятино. Идут бои у с. Кикерино в 35 верстах западнее Гатчины и у города Луги.

В газетных заголовках крупным шрифтом напечатано о взятии в Глуховском направлении Воронежа-Черниговского. Это, должно быть, в позлащение Орловской пилюли и для малограмотных, которые селение Воронеж-Черниговский могут сразу принять за два свежеоставленных города — Воронеж и Чернигов.

4/17 октября.Здорово стал работать! — вчера ходил «на дрова» и отбыл повинность с 11 до 4-х, но после работы навьючил себя мешком с напиленными дровами и притащил их — пуда два — к себе домой, не пользуясь трамваем и только раза два присев на пути «покурить». На такое путешествие понадобилось 134 часа. Но «когда дрова горят, тогда и кашу варят», а без каши дело плохое!

Ухитрились взять Киев обратно. А в Петрограде объявлено уже осадное положение.

В «Известиях» помещена заметка, что на Принцевых островах набралось до 8.000 русских, сбежавших с родины буржуев, и что там издается газета «Заря России» под редакцией Дорошевича.

5/18 октября.Оставлены Красное село, Севск и Бутурлиновка. Взяты Кромы и ст. Графская.

Троцкий призывает защищать Петроград даже и тогда, когда Юденич или кто там другой войдет в самый город. Пускай гибнут здания, мирные люди (преимущественно дети, женщины и старики), но Советское правительство будет спасено.

Прудона, стало быть, вспомнил: «Пускай погибнет родина, а человечество будет спасено»…