Никита Окунев - Дневник москвича. Том 1. 1917-1920

26 июня/9 июля.От Президиума Московского Совдепа появилось воззвание к «товарищам рабочим», начинающееся словами: «Москва переживает голодные дни». Потом говорится, что «ни волнениями, ни забастовками хлеба не прибавишь». Значит, разговоры о том, что то там, то тут вспыхивают голодные бунты, восстания, забастовки и что таковые пока что подавляются беспощадно, — не выдумка, не провокация.

Хлеб на Сухаревке дошел уже до 70 р. за ф.

Кругом Петербурга красные отражают своих неприятелей, верст на пятьдесят. В Валуйском направлении красными оставлен Бирюч, а в Балашовском — город Балашов опять занят красными.

27 июня/10 июля.Главнокомандующий всеми вооруженными силами советской России Вацетис отставлен от должности и заменен полковником генерального штаба С. С. Каменевым. Председателем революционного военного совета состоит Троцкий, членами — Э. М. Склянский, И. Т. Смилга, С. И. Гусев, А. И. Рыков. Красными войсками взяты Волочиск, Новый Оскол и Жмеринка.

А погода чудесная: тепло, солнечно, немножко ветрено, немножко дождливо, и ниоткуда не слышно ни о засухе, ни о чрезмерных дождях, — все сулит огромнейший и благополучный урожай, а между тем продовольствие все дорожает и все дорожает!

На «Всероссийском совещании Губ. Зем. отделов, Губ. совхозов, Губ. оргасевов и Губ. Рабочкомов» (и прочих губо… шлепов, хотелось бы грубо сострить) доложено, что по губерниям много недосевов, так что Тульская губ., например, удовлетворена семенами только на 53 %, Орловская — на 20 %, Курская на 15, Казанская на 40, Тамбовская на 49, Рязанская 27, Вятская 28, Петроградская 15, Псковская 30, Витебская 30, Новгородская 50, Смоленская 30, Нижегородская 41, Иваново-Вознесенская 56, Московская 55, Владимирская 49, Северодвинская 30, Брянская 60, Черниговская 40 и Архангельская 61. Только Пензенская губерния чуть не в пересеве.

29 июня/12 июля.ВЧК объявляет тому, «кто втянут по неосмотрительности или излишней доверчивости в белогвардейские организации», что она дает им для явки и раскаяния одну неделю и гарантирует им полную безнаказанность, а иначе грозит применить к ним «расстрел, конфискацию имущества и заключение в лагерь взрослых членов семьи». Выходит так, что будь ты самый разбеспартийный обывателишко, а за «сродников» твоих сосчитаются с тобой как с политическим преступником. То же, вероятно, происходит и на другой какой стороне: колчаковской, деникинской и белофинской. Куда ни кинь — все клин. Вот мне придется за сынка, должно быть, побывать в обоих «лагерях», ибо я «взрослый» папаша большевика и «взрослый» дядюшка нескольких эсеров.

В Петербурге паек первой и второй категории сокращен до 1/ 8ф. в день, а третьей категории хлеб не выдается совершенно.

Балашов опять во власти Деникина.

Германское Учредительное собрание постановило подписать ратификацию мирного договора.

2/15 июля.В Камышинском районе красные оставили Быково, на левом берегу Волги, в 45 верстах от Камышина. В Златоустовском районе красные овладели Златоустом.

По Москве расклеены оповещения, что до 1-го августа Москва обеспечена продовольствием. А дальше?

3/16 июля.Волочиск оставлен красными, но зато 14 июля ими взят у Колчака Екатеринбург, а на деникинском фронте грозят тем же Екатеринославу, от которого красные уже только в 8-ми верстах. Вообще так называемым «белогвардейцам» определенно не везет. А видимо нет помощи извне и, таким образом, надежды буржуазии на вмешательство в русскую междуусобицу оказались несбыточными. Вот уж сам Маклаков (В.А.), находящийся в Париже, пишет Винаверу, что: «Политическое положение стран-победительниц настолько трудное, что не злая воля и не злые умыслы являются причинами кажущегося их равнодушия к нам. Французские солдаты устали воевать. Желание действительного мира и покоя усиливается здесь с каждым днем.» Далее Маклаков пишет, что «по мере ослабления шансов на возможность интервенции среди союзников выплывает тенденция идти в сторону наименьшего сопротивления, в сторону примирения с большевиками, которые, по их мнению, теперь перерождаются и вступают на тот путь, на котором вполне возможно примирение с ними».

В Турции, должно быть, есть еще султан. Это видно из протеста Шейл-Уль-ислама против намерения союзников «выслать султана и его двор из Константинополя». А знаменитый Энвер-паша по требованию Антанты выдан германским правительством и арестован для суда над ним как виновником вступления Турции в войну.