Михаил Горбачев - Как это было - Объединение Германии

Бейкер заверял меня, что политика его администрации не направлена на то, чтобы оторвать Восточную Европу от Советского Союза. «Прежде, – признал он, – у нас была такая линия. Но сегодня мы заинтересованы в том, чтобы построить стабильную Европу и сделать это вместе с вами».

Он говорил мне, что их желание иметь объединенную Германию в НАТО объясняется тем, что, если она не будет твердо укоренена в европейских институтах, могут возникнуть условия для повторения прошлого. Общеевропейские структуры в рамках СБСЕ пока еще, как он выразился, прекрасная мечта, а НАТО существует. Если Германия не будет в НАТО, то она займется обеспечением своей безопасности иным путем, захочет получить ядерную безопасность. Он ссылался также на принцип Хельсинкского договора, согласно которому каждое государство имеет право выбирать, в каком союзе оно хочет быть или не быть нигде. И если, мол, Германия захочет войти в Варшавский Договор, что вы предлагаете, то мы, США, хотя и против, но препятствовать не будем. Сейчас же, продолжал госсекретарь, налицо факт совершенно определенного и решительного желания Коля и нового правительства ГДР, чтобы объединенная Германия вошла в НАТО в качестве полноправного члена. За это выступают и ваши союзники по Варшавскому Договору. При этом Бейкер заверял меня, что Вашингтон не принуждал ни Венгрию, ни Чехословакию, ни Польшу выступать с таких позиций. Это их совершенно свободно выраженное мнение.

В конце концов Бейкер изложил заранее подготовленную администрацией США программу, которая как бы компенсировала вступление единой Германии в НАТО – те самые знаменитые его «9 пунктов». Должен сразу сказать, что в них были и разумные предложения, приемлемые для нас. Кстати, некоторые из них вошли потом в договоры об объединении Германии.

Бейкер гарантировал, что США добьются от Германии сокращения и ограничения численности бундесвера и, конечно, отказа производить, создавать или приобретать ядерное, химическое и биологическое оружие. Впрочем, это и так было ясно, Коль неоднократно клялся мне, что так и будет.

Бейкер обещал, что на определенный переходный период на территории, которую сейчас занимает ГДР, не будет войск, подчиненных НАТО, что на этот период советские войска могут оставаться там на тех же основаниях, на каких они сейчас там находятся.

Бейкер обещал начать постепенно реконструкцию НАТО, придавая ей все больший характер политической организации. И будет осуществлен пересмотр военной доктрины НАТО.

Он сообщил, что есть уже твердая договоренность и американцы будут стоять на этом непоколебимо – о том, что единая Германия будет включать в себя только территорию ГДР, ФРГ и Берлин. Никаких территориальных притязаний с ее стороны не последует.

Бейкер заверял меня, что американская администрация предпримет все возможные со своей стороны усилия, чтобы быстрее превращать СБСЕ в постоянный институт, который стал бы краеугольным камнем новой Европы.

Девятый пункт его программы содержал заверения в том, что при объединении Германии будут должным образом учтены экономические интересы Советского Союза.

Я высказал позитивное отношение к общей направленности этой программы из 9 пунктов, но считал, что вопрос не закрыт, что перед моей встречей с президентом США в Вашингтоне надо еще все основательно обдумать.

Бейкер стал заверять меня, что никакого насилия над немцами, с тем чтобы они вступали в НАТО, нет и не будет, они вправе выбирать. И если они выберут что-то другое, а не НАТО, Соединенные Штаты с этим примирятся.

Я понимал, что в поведении администрации есть элементы игры и Бейкер в эту игру ловко играл. Я, кстати, прямо ему об этом сказал. Он потом в своих мемуарах признал, что для него главной целью было убедить меня в неизбежности вхождения Германии в НАТО.

Однако были и реалии. Я их тоже отлично видел. Германию нельзя было действительно оставлять в ситуации, аналогичной той, в какой она оказалась после Версаля. Всерьез рассчитывать на то, что Германия войдет в Варшавский Договор, тоже было невозможно. И, конечно, наиболее важным моментом было то, что Германия, в лице пока еще обоих правительств, стояла за вступление в НАТО.

Тем не менее я решил предпринять последнюю попытку, отложив ее на разговор с Бушем через две недели. Не то чтобы я боялся вступления Германии в НАТО. Я был убежден, что «холодная война» не вернется ни при каких обстоятельствах и военной угрозы для нашей страны с Запада уже не существует. Однако в политике еще сохранялись подходы, в которых большое значение придавалось балансу вооруженных сил. И, конечно, наиболее существенным был психологический момент – восприятие НАТО в сознании советских людей.