Нина Демурова - Льюис Кэрролл

Господствующая церковь настолько жестко реагировала на трактарианство, что Ньюмен был обвинен в ереси и принужден покинуть Оксфорд. Позже он обратился в католичество и к концу жизни принял сан кардинала; в 2010 году папа римский Бенедикт XVI объявил о его беатификаций [11] Беатификаций (от лат. beatus — счастливый, благословенный) — в католической церкви причисление умершего к лику блаженных, предваряющее его канонизацию — причисление к лику святых. . Доктору Пьюзи, также обвиненному в ереси, запретили проповедовать в университете в течение двух лет, однако ему удалось сохранить профессорский пост и место каноника Крайст Чёрч. Он стал главой того конфессионального течения (оно стало называться Высокой церковью [12] Высокая церковь — течение внутри англиканства, подчеркивающее историческую связь с древней неразделенной Церковью. Ее приверженцы считают необходимыми институт епископата и отправление таинств, церковные облачения, сохранение традиций церковной архитектуры и использование во время богослужений средневековой музыки. ), члены которого считали, что Церковь Англии, оставаясь частью Римской церкви, независима от Рима, имеет своих собственных священников и собственные священные традиции.

Преподобный Чарлз Доджсон был одним из его членов. В 1842 году он перевел труды древнего классика Тертуллиана (II–III века) и опубликовал свои переводы в серии богословских трудов, издаваемой деятелями Оксфордского движения. Предисловие и комментарий к ним были написаны доктором Пьюзи, высоко ценившим богословские, пасторские и человеческие достоинства коллеги. В 1850-х годах вышли наиболее известные из богословских трудов преподобного Чарлза Доджсона: «Полемики веры» (The Controversy of Faith, 1850), «Обряд и служба» (Ritual Worship, 1852).

Прихожане уважали и любили своего пастора за доброту и справедливость. Много лет спустя, когда в год смерти Льюиса Кэрролла его племянник Стюарт Доджсон Коллингвуд, работавший над его биографией, посетил эти места, ему удалось разыскать нескольких долгожителей, помнивших преподобного Доджсона. Они тепло вспоминали священника, который, по их словам, был «всегда готов помочь им в нужде и печали».

Жизнь в доме викария текла по строго установленному распорядку. Основное внимание уделялось христианскому воспитанию и связанным с ним обязанностям. Утром и вечером все собирались на молитву, вечера посвящали чтению Библии, по воскресеньям посещали две службы в церкви, утреннюю и вечернюю (этот обычай Чарлз сохранил во все последующие годы), а дети — еще и воскресную школу. В эти дни нельзя было ни играть, ни работать — даже слугам, и семья довольствовалась холодным обедом.

До одиннадцати лет Чарлза, как впоследствии и его младших братьев, обучал сам отец. Потом мальчиков по традиции отправляли в школы-интернаты — считалось, что это способствует выработке характера и адаптации к обществу, что пригодится им в будущем. Помимо изучения Библии, отец Доджсон занимался с сыновьями математикой, латынью, английским языком и литературой, в основном классической, а также назидательной. Впрочем, он не препятствовал тому, чтобы дети читали поэтов — Вордсворта, Кольриджа, Китса, и таких авторов, как Вальтер Скотт, Филдинг, Стерн, Диккенс.

Чарли (так в детстве называли Чарлза) с ранних лет полюбил чтение; уже в семь лет, на удивление родственникам, он прочел аллегорическое сочинение «Путь паломника» Джона Беньяна (1628–1688), бродячего проповедника, поэта и выдающегося автора XVII века. В этой книге (она писалась с 1678 по 1684 год) повествуется о страннике, который встречает на своем земном пути всяческие испытания, однако преодолевает их, минуя Трясину уныния, Ярмарку тщеславия и пр. Эта книга по сей день остается в списке самой известной в Англии классики.

Чарли был очень привязан к отцу и старался во всём походить на него.

Однажды, когда Чарли исполнилось восемь лет, семейство отправилось в Уоррингтон, чтобы сделать несколько силуэтных портретов взрослых и детей (в дофотографические годы искусство силуэта было очень распространено в Англии). Портретист им попался весьма искусный, о чем можно судить по нескольким сохранившимся «изображениям». Глядя на силуэты родителей, нельзя не заметить между ними родственного сходства: подбородок, форма носа, высокий лоб — решительность, ум, воля. А вот и силуэт Чарли: худощавая фигурка, мягко очерченный профиль, выступающий круглый затылок — впрочем, возможно, это такая стрижка. Словом, мальчик как мальчик! Правда, на силуэте ни черт, ни выражения лица не увидишь и, глядя на него, не поймешь, что этот мальчик необычайно одарен. Родителям это было ясно с раннего детства, и миссис Доджсон не без гордости — но и с некоторой тревогой — признавалась в этом в письмах сестре Люси, с которой была очень близка. Да, мальчик был не по годам умен, чувствителен, добр и любознателен.