Коллектив авторов - И было утро... Воспоминания об отце Александре Мене

Батюшка, выслушав меня, отнёсся к этому совсем не так, как я думала. «Вы совершенно правильно поступили, — сказал он. — Раз не надо замуж выходить, то и знакомиться не надо. А вдруг понравится?…»

Батюшка очень интересовался моей работой и часто меня о ней расспрашивал. «А чем бы вы занимались, если бы не было большевиков?» — как‑то спросил меня батюшка. «Вероятно, примерно тем же, что и сейчас, — ответила я. — Только мне ещё всегда хотелось заниматься литературным трудом».

Батюшка рассказал мне кое‑что из своей жизни. Отец его был суровым человеком и был далёк от своих детей. Мать, напротив, была добрая и чуткая женщина. Понимая устроение своего сына, она, ещё когда он был ребёнком, говорила дочерям (его сёстрам): «Уйдёт от нас Сергий в монахи!»

В молодости батюшка работал в библиотеке Румянцевского музея и сотрудничал в журналах. По–видимому, он не оставлял литературной работы и в позднейшие годы. Как‑то он сказал мне, что пишет о проблеме брака. Другой раз просил меня найти различные определения понятия «наука». Я привезла ему сделанные мною выписки из энциклопедии Брокгауза и Эфрона и Большой Советской Энциклопедии. Он был очень благодарен. По–видимому, это тоже было нужно ему для какой-то работы. К сожалению, мне так и не удалось познакомиться ни с одним из его литературных трудов.

Однажды я приехала сказать батюшке, что мне предлагают писать диссертацию. Батюшка задумался. «Вы будете писать диссертацию, — медленно сказал он, — а душа ваша будет страдать, и я буду о ней плакать»… Я спросила, всегда ли мне вредно писать диссертацию или только в данный момент. Вопрос был явно нелепым, но мне хотелось получить точный ответ. Батюшка объяснил, что польза или вред от каждого дела зависит от состояния души человека.

Другой раз батюшка сказал: «Вам было бы вредно сейчас зарабатывать много денег, даже в том случае, если бы вы их отдавали мне, или папе, или кому‑нибудь другому, всё равно это сейчас для вас неполезно».

Батюшка рассказал мне о том, что у каждого человека есть свой путь, сообразный с его духовным устроением. Поэтому и в монасгыре разным людям даются разные послушания. Есть, например, люди, которых посылают специально искать тех, кто нуждается в помощи и делать разные добрые дела. «Вы не относитесь к таким людям, — говорил он. — Вы не должны искать добрых дел, вы должны исполнять только то, что вам непосредственно даётся, встречается в жизни. А в будущем вам предстоит осушать слезы. Вы поняли меня? И страданий не надо искать, — продолжал батюшка, — довольно с вас тех, которые вы несёте, и тех, которые вас окружают». Я призналась батюшке, что прежде готова была повторять вслед за Алёшей Карамазовым: «Я тоже хочу мучиться». А теперь у меня нет такого стремления и даже напротив, появился страх перед ожидающими меня испытаниями.

— У Алёши это было от молодости, — заметил батюшка, — а у вас… от гордости.

Мне хотелось знать, можно ли в тех случаях, когда не успеваешь полностью прочесть утренние молитвы, заканчивать их, занимаясь другими делами. Батюшка сказал, что делать это можно только в крайнем случае. Во время других занятий лучше читать краткие молитвы. «Эти молитвы читайте всегда и везде, — сказал батюшка, — держитесь за ризу Христову»…

22 июня 1941 года был воскресный день и праздник всех русских святых. Погода стояла прекрасная, и я в самом хорошем расположении духа собиралась в Загорск. Перед самым уходом Алик попросил меня: «Узнай, пожалуйста, у дедушки, будет ли война, когда я вырасту».

У о. Серафима также всё было спокойно. Когда я приехала в Загорск, начался дождь. «Пройдёт дождик, и мы пойдём с батюшкой, куда он наметил», — подумала я. Часам к 12 к батюшке стали съезжаться люди. Кто‑то сказал слово «война». Оно показалось чужим, лишённым смысла, но каждый из приходивших, а их было всё больше, приносил те же вести, за которыми вырастала невероятная, чудовищная реальность внезапного вражеского вторжения.

Хотелось проверить ещё и ещё раз. Молотов говорил по радио, были названы города, занятые неприятелем, города, на которые были уже совершены налёты вражеской авиации. Война! Москва на военном положении! Москва вдруг показалась далёкою от Загорска. Какая милость Божия, что я оказалась в этот день у батюшки! Духовные дети батюшки приезжали из Москвы, из окрестных мест, чтобы получить указания, как быть, что предпринять, куда девать семью, детей, имущество; оставаться ли на месте или уезжать в эвакуацию и т. п.