Павел Хадыка - Записки солдата

Больше других в части был командир полка капитан А. Д. Ширяев. В военном отношении грамотный, решительный, как говорят, волевой командир и заботливый хозяин. В полку его уважали.

Комиссаром полка был старший батальонный комиссар В. С. Белов. До войны кадровый политработник. Людей полка лучше его никто не знал. Страстный охотник стрельбы из винтовки по фашистским самолетам, даже в ночное время, но сбить «раму» ему так и не удалось.

Попрощался со своими боевыми друзьями начальником штаба Черниковым, командирами батальонов капитанами Павлом Андреевичем Козыревым, Иваном Ивановичем Жидковым, Николаем Тимофеевичем Гусаком, старшим политруком Якушиным, уполномоченным особого отдела И. П. Булгаковым, товарищем еще по 257-му пулеметному батальону Брашниным, а также с Липатовым, Ильиным, Тюриным, Эльпидиным и другими.

Забегая вперед, хочется сказать, что мой 234-й полк к концу войны получил новое наименование и стал называться 238-м стрелковым Плоньским Краснознаменным ордена Суворова полком 186-й стрелковой Брестской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии.

Мне вручили пакет с личным делом, и я убыл в штаб 22-й армии.

Командование нашей армии с октября 1941 года было новое. Командовал ею генерал-майор В. И. Вострухов. Членами Военного совета были генерал-майор А. М. Котков и полковник И. Л. Черный (ныне полковник в отставке, директор научно-исследовательского института стройматериалов Белоруссии).

В штабе армии мне объявили, что, согласно предписанию свыше, меня откомандировывают в распоряжение отдела кадров одного из соединений. Меня принял начальник штаба генерал-майор М. А. Шалин. Но почему такое сверхступенчатое перемещение — из стрелкового полка в высший штаб, — объяснить никто не мог.

Из штаба армии к новому месту службы мне предстояло проехать на попутном транспорте.

В пути я впервые увидел контрольно-пропускные пункты, шлагбаумы и проверку документов. Для меня это было новым.

В тылу прифронтовой полосы был образцовый порядок. На перекрестках дорог стояли регулировщики с красными и зелеными флажками. На КПП командиры и бойцы ждали попутных машин. Пришлось и мне на двух-трех КПП выходить из машины, которая дальше была не по пути.

Контрольно-пропускные пункты стали не только узловыми станциями автотранспорта и пересадок отдельно следующих людей от фронта и к фронту. Они являлись и прекрасными агитационными пунктами. На самых видных местах были установлены портреты руководителей партии и правительства, географические карты с обозначением обстановки на фронтах. И что особенно выделялось и запечатлялось, — так это плакаты, написанные на специальных стендах, призывающие беспощадно бить врага и гнать с нашей территории.

Мне запомнился плакат — Ленин на фоне русского пейзажа и красного знамени. На знамени призывный лозунг, а внизу плаката слова: «Кто может отрицать, что наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска?»

Очень впечатляющим был плакат «Родина-мать зовет». Советская женщина-мать с седыми волосами в одной руке держит плакат военной присяги, а другой рукой сделала призывный жест стать в ряды тех, кто с оружием защищает свою Родину.

Очень памятен такой плакат. Пожилой боец времен Октябрьской революции и гражданской войны с поднятой вверх винтовкой стоит на фоне вооруженного народа у памятника Минину и Пожарскому. Внизу надпись: «Наши силы неисчислимы».

Часто встречались портреты великих русских полководцев — Суворова с надписью: «Вперед, богатыри, вперед!», портреты Кутузова, Фрунзе, Чапаева.

Хорошо запомнился плакат с изображением великих сражений 1242 и 1942 годов. На плакате — войска Александра Невского и Красной Армии изгоняют с русской земли немецких псов-рыцарей и фашистов. Плакат призывал бить врага беспощадно. Под плакатом надпись: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет».

На многих КПП и перекрестках стояли стенды с плакатами художников Кукрыниксов.

Установленные заботливой рукой, портреты, плакаты и лозунги привлекали проходящих и проезжающих бойцов и командиров, призывали к быстрейшему разгрому и изгнанию врага с советской земли.

У перекрестков дорог и населенных пунктов указатели. Для путника, идущего первый раз, все понятно.

Но вот наконец и Торжок. Это уже глубокий тыл. Артиллерийской стрельбы не слышно. Расстояние до фронта по прямой восемьдесят — сто километров, хотя вражеская авиация в ночное время летает и здесь. Видимо, это воздушные разведчики.