Николай Кузнецов - Крутые повороты - Из записок адмирала

Пожалуй, не как бомба, а как бесшумно лопнувший шар произошло освобождение Н.С. Хрущева. Вроде бы у меня было больше, чем у кого-либо, оснований ликовать, предаваясь естественному чувству мести. Но это не в моем характере. Я уже привык оценивать события, немного отойдя от них — хотя бы на несколько дней. А прошло уже дней десять. От первого известия милиционера в садике и до беседы с весьма ответственными и не менее безответственными людьми удалось выслушать различные толки о самом факте и мнения на сей счет.

Как и всегда бывает в таких случаях, вчерашние подхалимы громче всех поносят своего кумира и кричат: «Ату его, ату!» Их я в расчет не беру, они наводят на меня некоторый страх только потому, что, не закончив один печальный этап, активными участниками которого были, они теперь готовы приступить к следующему.

Более спокойные и рассудительные товарищи, не связанные с Хрущевым, как политической фигурой, беспокоятся не о том, кто придет вместо него и как удержаться за кресло, а думают о судьбе страны и оценивают факт как таковой, стараются предугадать его последствия. «Кому можно верить?» — так кричат те, которые всегда недовольны и, почувствовав лишнюю свободу, высказывают свое мнение громко и открыто.

Я не сторонник Хрущева. Всегда считал его фигурой сложной и опасной. В нем энергия и хорошие намерения переплетаются с авантюризмом и жаждой власти. Власть его опьяняет. Он не в состоянии интересы государства поставить выше своих личных интересов. Идейности в нем мало. Злопамятность и грубость в нем легко развиваются. Окружение, которое льстит, способно сделать что угодно, и тогда здравый смысл уже не может пробиться к нему. Он к диктатуре (а не к культу) бросился на всех парах, как рискованный игрок, готовый поставить ва-банк. Взяв один банк, он поставил на кон более крупную сумму и выиграл. Теряя равновесие, он уже не чувствовал под собою ног. Его авантюризм, подменивший здравый смысл, и уверенность, дескать, все сойдет с рук, что он непогрешим, могли привести к весьма опасным последствия. Он уже однажды, во время Карибского кризиса, поставил на карту судьбу всей страны, и только благоразумие противной стороны остановило опасное развитие событий. Дело обошлось потерей (в известной мере) престижа и напрасной тратой средств.

Все это говорит за то, что Н.С. Хрущев был не на своем месте. Ошибка, допущенная однажды, — это плохо, повторенная — уже преступление. Надо надеяться, что она не повторится еще раз. Пусть его место займут люди более тихие и спокойные, но деловые. Это будет заслуженно оценено народом.

Но почему ему было позволено так делать, почему в такой короткий срок на глазах у всего народа он стал фактическим диктатором и почему пришлось прибегнуть к столь необычным для всякой культурной страны мерам без участия широких масс, без развернутого разъяснения, что случилось? Вот над чем следует подумать.

Если не вырвать корней и не сменить почву, на которой так быстро растут «культы», то нет гарантии от повторения пройденного. В чем корень зла? Мне кажется, в отсутствии твердых законов, конституционных положений и контроля за их выполнением. Огромная власть в одних руках — такое не должно быть свойственно нашему государству. Прав, скажем, у первого секретаря или Предсовмина и без того достаточно, а когда эти должности совмещаются в одном лице, а права находятся в одних руках, то тут и начинается бесправие. Для культурного социалистического государства должно быть характерно не сосредоточение власти в одних руках, а, наоборот, участие в управлении по возможности большего количества органов, большего количества лиц.

Крупным недостатком является смешение функций советских органов и партийных, и даже более того — подмена ответственных советских органов партийными. Советская власть как-то потеряла свое лицо. Посмотрите на любой облисполком: туда ни один директор не ходит — он считается только с обкомом. То же делается в рамках района и любого города. Плохо, когда происходит своего рода дворцовый переворот. Это означает, что народ не участвует в управлении государством. Я, конечно, понимаю под переворотом свержение лица, фактически наделенного властью. Например, английскую королеву свергать нет нужды: Елизавета или Георг — большого значения не имеет. Но и для них уход должен быть оформлен. А вот когда в какой-нибудь южноамериканской республике прежнего диктатора сменяет в одну ночь другой, это свидетельствует о том, что там правит не народ, а клика, что там нет хорошей конституции, что там нет законов, которые бы никто не смел нарушать.