Борис Львов-Анохин: Олег Даль: Дневники. Письма. Воспоминания

В этот день Олег зашил себе лекарство, чтобы не пить. Только в промежутках между лечением давал себе возможность расслабиться.

Шутливое прозвище Г. Б. Волчек.

Высшие режиссерские курсы.

Театр на Малой Бронной.

Шутливое прозвище А. В. Эфроса.

Драматургию И. Дворецкого Даль не принимал категорически, о чем неоднократно говорил режиссеру Эфросу, но по просьбе последнего пошел на уступку. Играл и очень мучился.

Шутливое прозвище А. В. Эфроса.

Олег очень хорошо относился к актеру и человеку С. Любшину. Но на репетициях пьесы Радзинского «Продолжение Дон Жуана» Любшин мешал ему некоторой своей инертностью, отчего Олегу приходилось надрываться и тащить на себе роль партнера. Эфросу это, наоборот, нравилось. А Даль считал, что мог бы сыграть в полную силу и без этой дополнительной «нагрузки». Отсюда его резкое недовольство С. Любшиным.

Шутливое прозвище Дунаева.

Олег был художником эмоциональным, со своими противоречиями. Естественно, что к другому художнику относился тоже противоречиво. Несмотря на все расхождения с Эфросом, Даль считал его одним из самых выдающихся режиссеров своего времени. Все его претензии к Эфросу не должны восприниматься как окончательная оценка творчества последнего. Но, видимо, прав Козаков, который пишет в своих воспоминаниях, что Олег вырастал из любой режиссуры. Хочется добавить: вероятно, во многом дело заключалось в том, что Олег был актером совсем другой школы, и поэтому Эфросу трудно было работать. Режиссер и сам часто в этом признавался.

Даль вел переговоры о своем приходе в Малый театр.

В свое время Даль отказался от съемок в фильме «Экипаж». Вопрос был решен мирно между режиссером А. Миттой и Олегом. Однако, когда подошло назначение на главную роль в фильме «Незваный друг», выяснилось, что Далю за отказ от участия в «Экипаже» в течение трех лет на «Мосфильме» сниматься запрещено. Даль отправился для разговора к зав актерским отделом «Мосфильма» А. Гуревичу. Тот начал оскорблять артиста: «Кто вы такой? Вы думаете, что вы артист?

Да вас знать никто не знает. Вот Крючков приезжает в другой город, так движение останавливается. А вы рвач. Вам только деньги нужны». Олег молчал, сжимая кулаки, потому что понимал — еще минута — и он ударит. Пришел домой с побелевшим лицом, трясущимися руками и сел писать письмо Гуревичу, но все время рвал написанное. Долго не мог прийти в себя после такого чудовищного унижения и хамства.

К Малому театру Даль относился как к своей альма-матер. Но работать пришел от отчаяния — больше просто было некуда. А в Малом — как всюду: застойное время тоже наложило на него свой отпечаток. Но Олег очень хорошо относился к Цареву, с большим удовольствием репетировал у Львова-Анохина роль Ежова в спектакле «Фома Гордеев». Однако где-то в подсознании, возможно, все время билась мысль: жить осталось мало, так хоть похоронят по-человечески.