Екатерина Мишаненкова - Я — Мэрилин Монро

Вместо Маргарет Хохенберг, которая лечила и Милтона, она начала посещать Марианну Крис. Но, как показало время, смена психоаналитика не пошла ей на пользу.

Крис считала, что подоплёкой любых проблем являются детские переживания. В результате Мэрилин приходилось снова и снова возвращаться в ненавистное детство. Эти разговоры нагоняли на неё тоску и усталость, она говорила, что чувствовала себя «так, словно бы вращалась по кругу. Меня всё время спрашивали, что я тогда ощущала и почему, по моему мнению, мать поступила именно так, — словом, выясняли не то, куда я движусь, а где нахожусь сейчас. Но я и так знаю, где нахожусь. А мне бы хотелось знать, могу ли я это использовать, невзирая на то, куда движусь!».

Лучше всего результаты этих сеансов охарактеризовал Миллер: «Единственным результатом психоанализа было то, что Мэрилин осознала, как глубоко она несчастна. Но она была несчастной всю свою жизнь, однако как-то справлялась с этим. Сеансы психоанализа подорвали её способность сопротивляться жизненным трудностям». В итоге зависимость Мэрилин от таблеток только усилилась.

«Мне предстояло побывать на множестве элегантных приёмов и стоять среди знаменитостей в столь же модных нарядах, что и они, и растягивать рот в фальшивой улыбке, словно я испытываю огромную радость. Но я всегда чувствовала себя так же напряжённо, как и в первый раз, когда стояла в зале у самой двери и наблюдала парад звёзд».

Летом 1957 года Мэрилин Монро забеременела. Следующие несколько недель были по её собственному признанию самыми счастливыми в её жизни.

Но первого августа ей вдруг стало плохо, и Миллер срочно отвёз её в Нью-Йорк, в больницу. Увы, беременность оказалась внематочной. Мэрилин, очнувшись после операции, узнала, что эмбрион удалён хирургическим путём. Вероятно, это был не первый выкидыш в её жизни, не говоря уж об абортах, которые ей не раз приходилось делать (хотя ни об одном из них нет полностью достоверных сведений). Но этот ребёнок был желанным, долгожданным, ради него Мэрилин долго лечилась и пережила операцию. И вот такая потеря.

Она долго не могла оправиться от этого удара, хоть и храбрилась, заявляя, что ещё ничего не потеряно, и врачи говорят, что она ещё сможет родить ребёнка. Вскоре ей даже показалось, что она снова беременна, что появились какие-то признаки… но это был лишь результат самовнушения.

Всё это время Артур Миллер её опекал, поддерживал, сочувствовал ей, а друзьям говорил: «Она хочет иметь столько детей, сколько получится, я хочу того же. В ней больше отваги, чем в ком бы то ни было».

«Мужчина и женщина нуждаются в чем-то своём собственном. Ребёнок делает брак совершенным».

После того как Мэрилин потеряла ребёнка, их брак с Артуром Миллером стал медленно, но неуклонно разрушаться.

Основной их проблемой, видимо, было то, что они оба друг друга слишком идеализировали. И он, и она любили некий идеальный образ и не были готовы к встрече с реальностью. Миллер не мог посвящать Мэрилин всё своё время и нянчиться с ней, как ей было необходимо. А она с её депрессиями, таблетками и желанием быть в центре внимания не могла стать ему идеальной женой. Да и просто обычной женой тоже.

В какой-то момент Артур Миллер вспомнил, что он не только муж, но и драматург, и занялся сценарием по своему рассказу «Неприкаянные». Писал он его для Мэрилин, в залог любви, как он сам говорил. Но работа шла тяжело, Миллер раздражался, они с женой ссорились, а потом она каждый раз долго терзалась чувством вины и говорила: «Если я не должна так с ним разговаривать, то почему он меня не стукнул? Он просто обязан меня ударить!»

В конце концов от скуки и разочарования она начала много пить, и вскоре привычка запивать спиртным таблетки, которые она глотала уже горстями, привела к тому, что Миллеру пришлось срочно вызывать врачей и буквально вытаскивать Мэрилин с того света.

«Женщина из меня не получилась. Мужчины из-за моего образа секс-символа, созданного ими и мной самой, слишком многого от меня ожидают — они ожидают, что зазвонят колокольчики и засвистят свистки. Но моя анатомия ничем не отличается от анатомии любой другой женщины. Я не оправдываю ожиданий».

В середине 1958 года и Мэрилин, и Артуру Миллеру стало ясно — ей надо возвращаться к работе.

Хорошей жены и домохозяйки из неё не вышло, она всё больше зависела от таблеток и алкоголя, толстела, скучала, да и публика начала о ней понемногу забывать. К тому же они с Миллером начали понемногу ощущать нехватку денег. Её последний фильм был снят два года назад, его последняя пьеса вышла примерно тогда же. А тратили они много, и вдобавок Миллер ещё платил прежней семье алименты, и много денег уходило на судебный процесс.