Кирилл Хенкин - Охотник вверх ногами

Мы молчали. Дж. продолжал:

— Лазарус велел мне передать вам предложение, не его личное, разумеется. Вы должны написать от имени советских евреев письмо, в котором скажете, что не хотите быть препятствием на пути сближения между великими народами в деле необходимой разрядки и призываете своих соплеменников в США отказать сенатору в поддержке.

Мы молчали.

— Если вы напишете такое письмо, то вам обещается, и вы понимаете, кто это обещает — добиться для вас разрешения на выезд путями тихой дипломатии. Это будет сделано на самом высочайшем уровне! Ребята, вы все уедете!

Решили все же, что хотя дело ясное — ответа давать мы не имеем права. Надо посоветоваться с остальными. Несмотря на поздний час, поехали к Польскому, оттуда к Борису Орлову.

Польский быстро определил суть дела: «Если мы согласимся, это будет предательством по отношению к нашим товарищам здесь, нашим друзьям в Америке и к сенатору Джексону!»

— Я знал, что вы откажетесь, — сказал на следующий день Дж., — но вас лично мне жалко.

Как известно, поправка Джексона не оказалась атомной бомбой: из тех, кто тогда формулировал ответ Лазарусу, все, кроме Слепака, выехали в Израиль.

Эта история имела продолжение.

Андрею Дмитриевичу Сахарову позвонил из Вашингтона шеф бюро одной американской газеты: «Что за история была в Москве у Лазаруса с советскими евреями?»

Сахаров рассказал, что знал. Московский корреспондент этой газеты приходил ко мне. Газета обратилась к самому Лазарусу...

— Ерунда, — ответил тот, — еврейские активисты просили меня о встрече, но я был слишком занят. Кстати, корреспондент Дж. может это подтвердить.

Когда в 1974 году Дж. покинул Москву, вся эта история появилась в израильской печати.

Его имя и фамилию я теперь уже начисто забыл. Еврей из Одессы, инженер по образованию, он жил во Франции, занимался крупными делами, продавая Советскому Союзу оборудование для авиапромышленности, и был как-то связан с той же промышленностью в Израиле. Из Парижа он ездил то в Москву, то в Тель-Авив.

Уверенный в том, что одичавшие и нищие евреи России ждут от каждого приезжающего подарков, он, приезжая в Москву, одаривал всех — кому начатую пачку американских сигарет, кому пластинку жевательной резинки, кому пластмассовую газовую зажигалку, кому почтовую открытку... Дамам он привозил бесплатные образчики духов из парфюмерных магазинов.

Я встретил его у Слепака.

— Послушайте, — сказал гость, презрительной гримасой показывая, что нам надлежит его слушать, а ему пристало нас поучать, — послушайте, вы знаете, кто такой М. Б. ?

Мы ответили, что слышали это имя.

— Мы с ним часто обедаем. Я виделся с ним перед отъездом, и говорю от его имени. Поймите, — продолжал гость, — от вашего трепыхания ничего не изменится. Отпускать, не отпускать — эти дела решают на высоком уровне, это решают дипломаты, деловые люди, как я, журналисты... (Мы со Слепаком знали, что Виктор Луи перед тем побывал в Израиле.) Вам дается хороший совет: постарайтесь поскорее договориться с властями.

— Уж не с КГБ ли? — спросила ледяным голосом Маша Слепак.

— Договариваться надо с теми, кто решает!

Странно: близкие по духу советы я слышал уже на Западе от весьма ответственных чиновников, которые так же лениво и снисходительно объясняли мне, что шум и демонстрации — ерунда, что все решается на верхах, путем прямых и тайных переговоров между компетентными ведомствами.

Разрядка — сложный и многоплановый процесс.

Все равно надо шуметь и кричать!

«Джон Линдзей, мэр Нью-Йорка, во время визита в СССР встретился 9 мая в Москве с группой московских евреев.

Присутствовали В. Левич, К. Хенкин, В. Слепак, В. Польский и др. На встрече обсуждались проблемы, связанные с трудностями эмиграции евреев».

Сумасшедший день! От Линдзея приезжали эмиссары и помощники — уточнили, когда и с кем приедет к нам мэр города Нью-Йорка.

Прибрав нашу опустевшую квартиру, Ира, моя жена, поехала в кондитерскую гостиницы «Националь» покупать яблочный пирог к чаю. Беря такси на стоянке перед высотным домом, заметила: на хвосте легковая «волга», а за ней военный закрытый «рафик». Сопровождали до самого «Националя», ждали там и проводили назад до подъезда.

Примерно за час до назначенного времени все собрались у меня. Но приехал Сеймур Граубард, член свиты Линдзея, нью-йоркский адвокат и глава еврейской организации «Лига борьбы с клеветой».