Игорь Юркин - Демидовы - Столетие побед

Сказанное справедливо, и дальнейшие исследования скорее всего не изменят этот общий вывод. Но если не сводить всё к Шувалову, а сосредоточить внимание на содержании рокового указа, окажется, что столь же однозначно интерпретировать его невозможно. Природоохранный аргумент, способный показаться исключительно прикрытием корыстного интереса, на фоне всего, что известно о воплощении указа, таковым, по нашему мнению, все-таки не является.

Что подмосковная металлургия в XVIII веке испытывала углублявшийся «дровяной кризис», на страницах этой книги говорилось не раз. Но на момент обнародования указа большинство из предприятий переживало трудности еще и с обеспечением производства рудой. В дальнейшем они нарастали. Совокупное действие этих факторов привело к тому, что некоторые из заводов (Тульский Демидовых, а потом и все на Тулице), избежав принудительного закрытия, остановили работу естественным образом. С отменой тепличного режима в сложном положении оказались и подмосковные заводы Шувалова. При обследовании присланным от Берг-коллегии шихтмейстером принадлежавшего его вдове Угодского завода выяснилось, что руда в рудниках «давно пресеклась», леса также полностью истреблены. Последняя плавка на заводе имела место в 1766 году. 13 лет спустя, по результатам обследования, выявившего бесперспективность попыток восстановить завод, домны на нем разрешили сломать [1014] Там же. с. 335, 336. .

Как видим, указ 1754 года отразил тенденции развития подмосковной металлургии несколько парадоксальным образом. Будучи экологически мотивированным чисто формально (в докладе Сената от 5 августа 1765 года сомнительность его лесоохранной эффективности была и высказана, и аргументирована), он тем не менее абсолютно точно указал на одну из причин болезни, которая в самом скором времени оставила от подмосковной металлургии жалкие остатки былого ее великолепия.

«Стараниями Шувалова, — писал Н.И. Павленко, — было разрушено 10 подмосковных заводов» [1015] Там же. с. 467. . Действительно, много: при поверхностной прикидке приблизительно половина от их числа за 1754 год. Историк, писавший об этом 200 лет спустя (в эпоху безусловного доминирования в экономике интересов тяжелой промышленности), оценивал это крайне негативно. Задумаемся, однако: сколько бы леса осталось потомкам в нынешней Московской и соседних областях, если бы они продолжали действовать? Экономика страны от закрытия этих предприятий в целом не пострадала: заводы других металлургических районов, прежде всего уральские, возместили потери, связанные с закрытием подмосковных заводов. Больше того: возник новый Приокский металлургический район, созданный стараниями переместившихся сюда после указа промышленников [1016] Демиховский К. К Возникновение и развитие приокской металлургии во второй половине XVIII века // Ученые записки Пермского государственного университета им. А.М. Горького. Т. 17. Вып. 4. Пермь, 1961. .

Или нас смущает то, что корыстные интересы привилегированного предпринимателя совпали с тем, что в интересах «общенародной» пользы следовало сделать еще раньше? Но разве лучше было бы, если бы они разошлись и новая география промышленности не замедлила, а ускорила концентрацию негативных последствий потребляющей природные ресурсы деятельности человека?

Трудившийся на ниве промышленного предпринимательства столь же настойчиво и долго, как Акинфий, и не меньше его преодолевший трудностей Никита Никитич Демидов — каких успехов добился он в результате? Итоги его промышленной деятельности впечатляют: 11 построенных (таких большинство) и приобретенных заводов. Результат скромнее, чем достигнутый Ахинфием (18 предприятий). Но с учетом того, полагал Н.И. Павленко, что младшему брату «пришлось самому создавать производственную базу на Урале и преодолевать сопротивление своих ближайших родственников… его успехи следует признать значительными» [1017] Павленко И.Я. Указ. соч. с. 105. . Полностью разделяем этот вывод.

В Акинфий комиссар Никита Демидов обрел идеального сына — в смысле: идеальное продолжение себя. К тому же Акинфий был старшим. Это позволяло начать подготовку преемника без потери драгоценного времени. Но не менее «идеальным» оказался, по нашему мнению, и младший сын — Никита Никитич. Как будто природа создала в его лице запасной элемент, дублирующую цепь, которой предстояло сработать в случае осечки с основным. Случилось так, что резерв не понадобился.