Игорь Юркин - Демидовы - Столетие побед

В касающейся темы специальной литературе поворот к человеку осуществил Н.И. Павленко. В ставшей научной классикой его монографии об истории отечественной металлургии XVIII века с характерным подзаголовком «Заводы и заводовладельцы» (1962) впервые в истории изучения демидовской темы в фокусе внимания исследователя оказалась личность предпринимателя. Занятия промышленника, представлявшиеся его предшественникам самодостаточным социально-экономическим феноменом, для него превратились еще и в форму выражения этой личности. Он привлек большое количество нового документального материала, установил важные факты и многое прояснил. Но материала о первом Демидове даже у него оказалось сравнительно мало — большая часть демидовских страниц в его сочинениях посвящена сыновьям и внукам. В общем, получилось, что популяризаторы и литераторы взялись за дело, когда архивисты и историки не завершили даже первичную разработку темы.

Между тем документов, позволяющих реконструировать опирающуюся на исторически достоверные факты биографию первых Демидовых, сохранилось немало. Пожалуй, только самый ранний ее этап — вторая половина XVII века, время, когда основатель рода даже Демидовым еще не назывался, — освещен выявленными источниками плохо. С начала следующего столетия объем документов быстро нарастает. От времени внуков первого Демидова уже сохранились остатки личных архивов со столь любимыми биографами документами личного происхождения — письмами. Огромный объем информации о демидовских заводах (соответственно — о их владельцах) хранит архив горного ведомства — Берг-коллегии. Ответы на многие вопросы, остающиеся до сих пор без ответа, содержат материалы Сената, Юстиц-коллегии, Вотчинной коллегии, других центральных и местных госучреждений.

Написать биографию строго по документам — одно из требований, которые ставил перед собой автор, приступая к этой книге.

Сказанное не означает автозапрета на использование того, что сохранила о Демидовых память поколений — преданий, легенд, произведений других жанров устного народного творчества. Фольклористы и историки собирали их и сохраняли, видя в них частицы образа национальной истории, запечатленной в коллективной памяти народа. Обращаемся к ним и мы — как в тех случаях, когда документы молчат, так и когда интересен собственно миф — продукт непрекращающейся работы массового сознания. О потомках — тех, кто хранил и украшал эти предания, — он говорит подчас больше, чем о самих Демидовых. Но говорит и о них тоже — никто не мешает искать в легенде историческое зерно.

Наличие источников и решимость использовать любые их виды не устраняют полностью трудностей, возникающих в работе над биографиями избранных нами героев. Сохранившихся и доступных материалов действительно не так уж мало. Но вплоть до конца первой трети столетия почти все — делопроизводственная документация учреждений и разного рода акты. Личного происхождения бумаг среди них мало, что для биографа, конечно, большой минус. Какой текст ни открой — всё заводы, заводы, руда, работные люди, перелив капиталов… Сведения о не связанных с производственной сферой сторонах жизни извлекаем из этих документов с трудом. Что-то находим в них о семье, но отношения в ней приобретают объем только в моменты конфликтов, в ситуациях, односторонне эти отношения обостряющих. О других сторонах жизни личности узнаем из них и того меньше. Как человек воспринимал мир, что любил, чего сторонился и что ненавидел, как реагировал в рядовых и экстремальных ситуациях, каким был в общении — вопросы, одни вопросы без ответов.

Только постепенно начинаешь понимать, что самое важное источники всё же отразили. История первых Демидовых — это почти сплошь история их трудов, огромных по размаху затеянного и результатам совершенного. Дым заводской трубы застилает человека, грохот молота заглушает речь. То же и в документах: дым, грохот, горячий огонь. Заводы для промышленника — а в первых поколениях Демидовы на все сто промышленники — то же, что для писателя его романы, для режиссера фильмы. В них его мечты и желания, в них взлеты и падения, достижения и вложенные в них воля и труд. Каждый из них — родное чадо, кровинушка (дитя любимое или нет — другой вопрос). Нам, вглядывающимся в Демидовых, точно так нужно отнестись и к сердцевине их Дела, к заводам. Чтобы проникнуть в их мысли и чаяния (раз уж, вслед за Пушкиным, согласны, что «следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная»), войдем в мир строившегося ими горного царства, познаем его географию и, каким бы страшным это ни казалось, экономику, познаем бытовой мир, познакомимся с людьми — приказчиками, мастерами, беглыми, старообрядцами, чиновниками — всеми, кто составлял окружение первых Демидовых. Верно, среди них были и царедворцы, были даже цари, но ближайшие — они, тот самый «простой» народ, из которого вышли сами Демидовы.