Владимир Юрков - 5. Командировки в Минск 1982-1985 гг.

Интересно все-таки понять — только бытовые товары были в "совковый" период такие дрянные или же высокое качество советского оружия — это очередной миф, упорно раздуваемый КПССовской кликой. А на самом деле, и "калаши", и "макары", и "стечкины" (которые, к слову, почему-то отправили на длительную консервацию) были ничуть не лучше по качеству, чем тульская швейная машинка? Кто знает? Теперь, слава богу, нам на это наплевать.

Была еще одна особенность, отличающая Минск от Москвы — пиво! Да-да, обычное пиво. В Минске оно продавалось на каждом углу — не было ни одного мало-мальского кафе, где не торговали бы пивом. Где-то было только разливное, где-то, и бутылочное, и разливное, а на улицах, особенно летом, его наливали прямо из железных цистерн оранжевого цвета, таких из которых у нас, в Москве, когда-то продавали квас.

Здесь необычайно хорошо чувствовалась разница между польскоевропейской и русскосоветской культурой.

В Москве пивные именовались "гадюшниками" и очень справедливо — такая там царила обстановка! Люди из низов общества, грязные и смердящие, составляли костяк завсегдатаев "гадюшников". Грязь на столах, грязь на полу — это совершенно естественно для московского пивного зала 1984 года. Разлитое пиво, раздавленные чипсы, обрывки газет с завернутыми в них рыбьими останками. Табачный дым вперемешку с вонью прокисшего пива, запах перегара и немытого тела. Ух, какой был духман!

Ни царская Россия, ни уж тем более СССР не пытались привить своему народу культуру питья, относясь к спиртному то негативно, то безразлично, как к неизбежному злу, но не более того. Видимо, боялись власть имущие, что культура победит алкоголизм и народ задумается, что пора, в конце концов, стряхнуть с себя дурацкий колпак, который на него столько веков натягивали религия, самодержавие и крепостничество и продолжившие их дело коммунистическая идеология, тирания и паспортная система.

Русскому народу, преподносили, что пиво — это дешевый заменитель водки при опохмеле, то есть, когда денег на водку нет- выпей пива — полегчает. Простой народ не расценивал пиво, как напиток, как соус, как средство, улучшения пищеварения, помогающее размягчить пищу и скрасить обед. Не до красоты было в обществе тоталитаризма.

А вот белорусы считали пиво, по-европейски, типичным, наряду с вином, заобеденным напитком. Мне редко приходилось видеть, чтобы пиво пили просто так, за исключением очень жарких дней, когда мучила жажда. В основном, пиво пили за едой дома или в кафе.

Казалось бы всего семьсот километров, а какая разница мировоззрений, жизненных укладов и обычаев. России не повезло — она провела целое тысячелетие за "Железным занавесом" религиозных предрассудков, не идя на контакт с еретиками-католиками. Но мне кажется, что первопричиной такой изоляции России кроется в боязни русских правителей разглашения факта существования мира свободных людей, общества и общения. А религия в их руках была всего лишь инструментом отчуждения.

Отмечу еще один момент, который мне тоже, как москвичу, был непривычен — любовь местного населения к общественному питанию. В Москве столовые, особенно заводские, назывались "тошниловками", которыми они, к сожалению, и являлись, поскольку поесть в таком заведении без ощущения тошноты было невозможно. Один запах чего стоил. Помню рабочую столовую на ЗИЛе, где я проходил практику. Б-р-р… Баландерка.

Не отрицаю — были в Москве хорошие и даже отличные кафе и рестораны, а также существовала общественная прослойка, которая пользовалась этими благами цивилизации. Но… не широкие народные массы. В русском народе, воспитанном на "Домострое" и домоткачестве, существовало, да и существует до сих пор, резкое неприятие общепита. Простой народ воспринимает кафе и рестораны, как места, где можно и нужно напиваться до одури. Все — ни о каких завтраках и обедах в России речи не шло.

Зато в Минске общепит был просто на высоте. Я посещал и фешенебельный ресторан в центральной гостинице (не помню названия, по-моему, "Минск"), и заводскую столовую, и всегда был поражен качеством кулинарии. Не скажу, что в заводской столовой был роскошный обед, нет, наоборот, была простая крестьянская пища — картофель, мясо, щи, сметана, но качество этих блюд соответствовало качеству хорошего московского кафе, куда надо было выстоять большущую очередь, чтобы попасть. (Да-да, такие были времена, что в кафе стояли очереди и достаточно долго. Помню с Анюткой Каменецкой в кафе "Космос" на улице Горького мы стояли в очереди около более двух часов). Во всех столовых, в которых мне приходилось быть, меня поражала чистота, опрятность и, главное, — вежливое обслуживание. Недаром в Москве официанток называли "халдейками", потому что официантками они не являлись. Неопрятные, а порою откровенно грязные, пропахшие табаком и перегаром, грубые и невнимательные, они могли любому привить отвращение к общепиту2.