Николай Андреев - Трагические судьбы

Сергей Филатов, глава президентской администрации, оценивает тогдашнюю ситуацию: «Получалось так, что Ельцину предоставляли право и вменяли в обязанность стукнуть кулаком по столу. В той ситуации это могло вылиться в национально-освободительное движение, и Ельцин решил до поры до времени оставить все как есть». Если поверить этому объяснению, то Ельцин просто опасался эскалации конфликта.

Впрочем, даже если бы Дудаев и захотел выполнить требование Ельцина, то при всем желании это ему не удалось бы. Толпа бы не позволила. Тем более что у каждого второго «калашников». Начало формироваться ополчение. Начальник штаба комитета обороны Чечни Илес Арсанукаев, между прочим, предупреждал: «Любые силовые методы приведут ко второй кавказской войне. И отголоски ее будут звучать не только в регионе, но и в Москве». И, действительно, отозвалось — линия фронта проходит сегодня и по Москве.

Дудаев был одержим войной. Чеченцы очень хотели воевать. Сказывались и желание отомстить за депортацию, и жажда взять реванш за проигрыш войны в прошлом веке, да и просто воинственность, которая в крови у непокорных горцев. Кроме того, на войне можно прилично подзаработать. В 2000 году за один день боевику начисляли 200 долларов США — худо ли?

Война подступала. Дудаев ее жаждал. В беседе с ним корреспондент Сергей Дмитриев ужаснулся: ваша воинственность сродни безрассудству . Дудаев был горд произведенным эффектом: «Вне зависимости от численности любой народ или народность может успешно воевать против крупной державы… Все зависит от того, насколько сознательно он идет на войну против державы. Иначе его могут уничтожить под самый корень». Другому корреспонденту он раскрыл свои планы: «Это будет война без правил. Невозможно найти такие правила. Могу вам сказать только одно: на своей территории мы воевать не собираемся». И апофеоз: «Россия — это Карфаген, и он должен быть разрушен». Генерал заявил, что чеченцы, которые живут в России, должны объявить газават, каждый чеченец должен стать смертником. Дудаев выдал такой расчет: «Тысячи человек достаточно, чтобы Россию перевернуть и стереть в ядерной катастрофе». Он имел в виду теракт на какой-нибудь российской АЭС. Дудаева остановило лишь одно соображение: одновременно была бы стерта с лица земли и Чечня.

Генерал Дунаев, глава Министерства внутренних дел в то время, высказывает особое мнение по этому поводу: «Дудаев продолжал получать трансферты, и вся авантюра против России финансировалась самой Россией, и по довольно высокому разряду. Впоследствии, в 1996 году, в силу обстоятельств я участвовал в организации встречи Яндарбиева и Ельцина в Москве. Один из приближенных Яндарбиева, участник переговоров, лично рассказал мне, что как-то раз окружение Дудаева приперло его к стенке вопросом: «Неужели ты, боевой генерал, всерьез думаешь победить в войне Россию?» На что он ответил: «Я не сумасшедший, и если бы не поддержка Москвы, я никогда бы на это не решился».

Шарип Асуев: «Везде царит вакханалия дилетантизма»

При Дудаеве в Чечне не работали ни милиция, ни прокуратура, ни суды, ни органы социального обеспечения населения, там вообще ничего не было, кроме президента Дудаева, его госбезопасности и исламских порядков. Дудаев — как каждый народный вождь и как каждый советский генерал, то есть человек по природе своей конфликтный, — не только не консолидировал свое окружение, но и поощрял постоянное выяснение отношений и непрекращающуюся идеологическую борьбу, так что никогда нельзя было понять до конца, к какой модели государственного устройства, в конце концов, склонится глава Чечни, и приверженцы самых различных взглядов могли рассчитывать на его одобрение.

Как он управлял? Прямо скажем, не ориентировался на советы Дейла Карнеги. Генерал сидел в своем кабинете и разговаривал со всяким, кто к нему придет, — вот и все управление. В первую очередь в президентский кабинет приглашали стариков и священнослужителей. «Люди идут к Дудаеву непрерывным потоком — министры, хозяйственные работники, простые крестьяне в посконных рубахах до колен и сандалиях на босу ногу, — делится наблюдениями случайный посетитель. — Идут поодиночке и делегациями. Всех он принимает. Никому отказа нет. Народный вождь. Как Ленин. Как Сталин». В Кремле ночью всегда светилось одно окно, и народ вдохновлялся: Иосиф Виссарионович трудится. В дудаевском дворце всегда светилось одно окно, оно тоже вызывало священный восторг у чеченцев: президент работает, размышляет о нашем благе.