Андрей Рытов - Рыцари пятого океана

- А дальше, - продолжал Антон, взяв протянутую кем-то папиросу, - дальше все обернулось нескладно. Чиркнув зажигалкой, он жадно затянулся.

- Я думал: сядем вместе и я представлю его как миленького пред очи своего начальства, - Губенко озорно посмотрел в мою сторону. - А он вдруг резко развернулся на сто восемьдесят градусов и - шмыг под меня! Перехитрил, сволочь...

Летчики рассмеялись. И верилось и не верилось, что могло случиться такое.

- Я опять за ним. Трудно японцу удрать от меня: моя машина быстроходнее. Ну, думаю, раз ты добром не хочешь, так я с тобой по-другому поговорю. О таране я слышал, но как это делается, не представлял. И решил попробовать.

Подошел к японцу вплотную и только было собрался полоснуть винтом по рулю глубины, как вспомнил, что не отстегнулся от сиденья. Отстал немного, чтобы рассчитать удар, потом снова сблизился и рубанул винтом по крылу. У вражеского самолета что-то отлетело от плоскости. Завалился он набок, перевернулся и начал падать.

Туда тебе, думаю, и дорога. Не хотел садиться добром - пропадай пропадом!

А мой мотор сразу застучал, и я уже приготовился к прыжку. Но потом вижу: тянет. Значит, кое-какая силенка осталась. Тяни, милый, тяни. Выпрыгнуть я всегда успею...

Говорил Губенко без всякой рисовки, как будто речь шла о самом обыденном деле.

- Где это произошло? - спрашиваю Антона.

Губенко открыл планшет, развернул карту и указал примерное место падения вражеского самолета. Мы попросили полковника Чжана уточнить факт гибели японца. На следующий день поступило подтверждение: все верно. Разбитая машина валялась недалеко от озера, указанного Губенко, а труп летчика, выброшенного сильным ударом, нашли поодаль.

Так наш советский авиатор совершил первый таран в небе Китая. Позже Антон Алексеевич Губенко еще немало воевал, стал Героем Советского Союза, заместителем командующего авиацией Белорусского военного округа.

Разгром большой группы японских самолетов над Ханькоу воодушевил наших авиаторов и воинов Китая, вселил уверенность, что при умелой организации можно успешно бить хваленую авиацию самураев.

Настроение было праздничным. Китайские власти устроили банкет в здании генерал-губернатора провинции. Произносились тосты за дружбу между китайским и русским народами, за боевую доблесть советских соколов, за окончательную победу над оккупантами.

Однако торжество торжеством, а боевые будни требовали максимальной отдачи сил.

Мы прикинули, что несколько подбитых японских самолетов И-96 можно восстановить. Так и сделали. Перегнать их в Советский Союз поручив Георгию Захарову. В пути во время вынужденной посадки в горах он сломал руку. Выяснилось, что авария произошла потому, что в баки было залито негодное горючее. Это насторожило нас: вражеская рука продолжала действовать; значит, необходимо усилить бдительность.

Полковник Чжан по-прежнему информировал нас об обстановке на фронте, о действиях партизан в тылу захватчиков.

- Хотя японцы и далеко продвинулись, но мы их победим. Все равно победим! - высказывал он твердое убеждение.

Мы всецело разделяли его оптимизм. Если на борьбу поднялся весь народ агрессору несдобровать.

За многие месяцы совместной работы между нами и командованием китайской армии сложились хорошие, деловые отношения. Чжан, в частности, видел наше искреннее стремление помочь его соотечественникам и по достоинству ценил храбрость и мужество советских летчиков. Нередко он советовался с нами, ставил в известность о том, какие сведения добыла о противнике разведка.

В канун Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота он сообщил, что на одном из островных аэродромов японцы формируют крупное авиационное соединение.

- Туда, по нашим данным, ежедневно прибывают самолетные контейнеры. Их сразу же распаковывают, и начинается сборка. Многие машины стоят уже в боевой готовности, - закончил он.

Это чрезвычайно заинтересовало нас. А не попытаться ли уничтожить вражескую технику на земле, не ожидая, когда она поднимется в воздух?

Но это легко сказать. А расстояние? А полет бомбардировщиков над морем? Японцы наверняка создали вокруг базы истребительный заслон, мы же не можем сопровождать своих бомбардировщиков: слишком велик радиус полета. Словом, в этой соблазнительной идее было много неизвестного, таился немалый риск.

Жигарев достал крупномасштабную карту острова и долго рассматривал ее. Тайвань в ста двадцати километрах от материка. Аэродром, где формировалось японское соединение, прикрыт горами. По этому маршруту наши самолеты не летали. Условия погоды плохо известны.