Анна Ярошевская - Людмила Гурченко

Эльдар Рязанов создал собственный поджанр отечественной комедии. Как говорил он сам, «смешные невеселые истории». Это как у Чехова — «смех сквозь слезы». И если раньше в своих фильмах он рассказывал в основном об интеллигентах, то в данном конкретном случае речь шла совершенно о другой обстановке. Впервые на советском экране показывали исправительно-трудовую колонию, а еще привокзальный ресторан, рынок, железную дорогу, привокзальных хулиганов, заключенных, перекупщиков… А Людмила Марковна позднее отмечала, что на этот раз перед ней предстал совершенно другой человек. В их отношениях появился намек на что-то вроде взаимопонимания. А тогда, на «Карнавальной ночи» такого не было. Эльдар Александрович совершенно не понимал «штучек-дрючек» актрисы, эти ее «выкрутасы» на джазовый манер. А Людмиле Марковне не совсем по душе приходилось его упрощенное видение вещей. Никакой той самой «необходимой» пылкой любви между режиссером и героиней не было, скорее, все наоборот! А спустя годы они встретятся на каком-то мероприятии, и словно что-то изменится в их душах. Наверное, сама жизнь за них расставит новые приоритеты в отношениях.

— Ой, Эльдар Александрович, добрый вечер! — внезапно сказала Люся неожиданно представшей перед ней крупной мужской фигуре.

— Здравствуй, Люся! Познакомься, а это моя супруга Нина… — представил он Гурченко находящуюся рядом с ним миловидную женщину.

— Очень приятно познакомиться!

Эта встреча будто бы что-то изменила в прошлом создании, изменилось видение и творчества в целом. Это был именно тот момент, когда Гурченко совсем другими глазами взглянула на Эльдара Рязанова. Странно… Но теперь он ей показался каким-то родным и близким, своим человеком…

Во время «Вокзала для двоих» Нина была первым зрителем, первой помощницей и самой главной опорой не только для Рязанова, но и для Гурченко с Басилашвили. В ней была мощная сила и энергия. Это чувствовалось даже во время рукопожатия.

А 26 декабря 1982 года состоялась премьера. Вместо того, чтобы показать новый фильм по одному сеансу в Большом и Белом Зале Московского кино, и в том и другом показали картину по три раза. Не было мест ни для членов съемочной группы, ни для «уважаемых» людей.

Перед непосредственным показом на сцену вышел взволнованный Рязанов. Он, со свойственной ему откровенностью, сказал:

— Я очень нервничаю! С трудом сегодня уснул в три часа! Но я так рад, так счастлив, что вы все пришли! И все ради того, чтобы посмотреть мою картину! Спасибо!

У Люси, несмотря на праздничную обстановку, было совсем иное состояние. У нее просто не было на это сил. Более того, за каждым кадром столько всего было…

Она потрясающе справилась с ролью официантки Веры Нефедовой. Вера… Главная героиня получила именно такое имя неслучайно. Оно было символичным. Она мужественно и без утрированного женского героизма сыграла провинциалку.

Как говорил Эльдар Рязанов: «Без Люси Гурченко картина бы не состоялась. Ее знание, что такое провинциальная жизнь, окраинная интонация и способность мастерски ее передать, ее социальное окружение детства, ее происхождение — все это было неоценимой составляющей фильма. В какой-то момент она играла свою роль, а какой-то — играла саму себя. Быть провинциальной русской бабой — очередной ее талант, часть ее богатой и многогранной натуры!».

Олег Басилашвили, ее партнер по фильму, вспоминал: «Люся была невероятно работоспособна! Она была просто одержима своей профессией! Она сквозь всю свою жизнь пронесла тягу к молодости, юности, только она одна может оставаться молодой и в жизни и на экране! Я навсегда перед ней в долгу за то, чему она меня научила. Работать, как сумасшедший, как одержимый, не бездельничать! Я очень ей благодарен!».

А тем временем съемки потихоньку набирали обороты… С этой картиной она снова оказалась в Каннах. Новшества кинофестиваля 1983 года разительно отличались от атмосферы 1979 года. Все было иначе — показ осуществлялся в новом зале, он был гораздо больше и величественнее прежнего. Но Люсе по душе был прежний, маленький, но уютный зал. Когда на большом экране начался показ «Вокзала для двоих», актрисе стало как-то не по себе. После отличного изображения на экране других конкурсных фильмов, голубоватые лица актеров, снятых на отечественную пленку, несколько удивляли. А, ну и пусть! Что же поделаешь? «Это наша жизнь! Наша незаимствованная жизнь! — думала Люся. — И пусть она без прикрас, но она как нельзя наглядно показывает ситуацию в одной отдельно взятой стране, так трогательно повествует о людских судьбах!»