Анна Ярошевская - Екатерина Фурцева

Никита Сергеевич встречал Екатерину Алексеевну и Свету как родных – даже одет он был по-домашнему, охотно разговаривал, добродушно смотрел, непринужденно рассказывал всевозможные истории и был очень внимателен к Светиной маме – Екатерине Алексеевне, угощал ее коньяком, своим любимым напитком. Светлана оценила его гостеприимность, ей он показался необычайно внимательным и добрым человеком.

Но не только в кулуарах ЦК КПСС, по всей Москве ходили слухи и всякие сплетни о близости Екатерины Фурцевой и первого секретаря МГК КПСС Никиты Хрущева. Еще бы! Ведь Фурцева нередко бывала на даче у Хрущевых. Но вот так, как-то по-родственному, без посторонних людей, да еще и с дочкой – впервые. Это была великолепная возможность, чтобы попросить Хрущева о чем угодно. Во время их прогулки по летнему саду и обсуждения важных дел, Екатерина Фурцева не упустила возможности воспользоваться ситуацией и озвучила Никите Сергеевичу свою небольшую личную просьбу.

А личная просьба имела прямое отношение к ее новому избраннику – Николаю Фирюбину. Фурцева, мечтающая выйти замуж, попросила совета у Никиты Сергеевича, который этот выбор и одобрил. Вскоре состоялась свадьба. А Фирюбина назначили в Министерство иностранных дел. Спустя некоторое время он стал Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Чехословакии. А через год – в Югославии.

В 1955 году сорокапятилетняя Екатерина Алексеевна и Николай Фирюбин отдыхали в Карловых Варах. Катя сияла, как никогда. В этот период она была по-настоящему счастлива. Казалось, этот брак, словно «омолодил» ее, вернул к жизни. Сам Фирюбин прекрасно выглядел в идеально скроенном и великолепно сидящем на нем костюме. Он постоянно улыбался, смеялся, шутил, а Катя улыбалась ему в ответ, не сводя с возлюбленного восхищенных глаз.

Но безоблачная обстановка семейной жизни Екатерины закончилась, как только они с мужем вернулись домой из свадебного путешествия. Мама, Матрена Николаевна, была в ярости.

– Света, быстро собирай вещи! Мы сейчас же отправляемся на дачу! – скомандовала бабушка, обращаясь к внучке. Эта реакция была столь же мгновенной, стоило молодоженам переступить порог квартиры.

Это было нечто большее, чем просто гнев. Дочь нарушила негласное правило их женского клана. Она привела в дом мужчину, а это было все равно что привести в дом «врага». Матрена Николаевна не любила зятя, даже по прошествии многих лет она продолжала вырезать ножницами его лицо со всех семейных фотографий. И на то были свои причины… А пока… Бабушка воспитывала внучку в строгости, много времени уделяла ее образованию.

Светочке дали блестящее по тем временам образование – и музыка, и английский. Если у Светочки в школе – обычной или музыкальной – было что-то не так, ее на улицу не пускали, не давали мороженого, а два раза за то, что девочка не послушалась, бабушка даже прошлась по ней бельевой веревкой. В общем, держала ребенка в строгости.

Матрена воспитывала внучку, наказывая именно по больным местам, которые очень хорошо знала. Однажды, как Свете потом показалось, в качестве наказания за что-то отправила ее в «Артек». Светочка всегда была домашним ребенком, а там – муштра, военная дисциплина. И никакого удовольствия от отдыха на море она, конечно, не получила…

Говорят, что Матрена была деспотом и по отношению к Кате, но это восприятие со стороны, чужих людей. Как рассказывала Света, на самом деле бабушка была очень добрым человеком. Строгость проявляла только к внучке и то потому, что хотела вырастить из нее настоящего человека! А с Катей у нее сложились совсем другие отношения. Очень многое в Фурцевой – именно от бабушки. Сильный характер, мощь какая-то, железная логика, абсолютно не женская четкость мысли и способность принимать моментальные решения. И вместе с тем домовитость, мягкость и исключительная женственность.

Матрена и Света остались жить на казенной даче – на улице Грановского они бывали редко. Николай Павлович считал, что Катя «уж чересчур» любит дочь, к тому же его раздражала вечно недовольная теща, которая так и не смогла полюбить нового зятя. Жена Фирюбина на работе была руководителем, но дома муж старался быть главным.

– Катя, соль! – выразительно показывал он глазами на солонку, стоявшую поодаль от него на столе. – И хлеба подай!

И Катя кидалась делать все в угоду любимому мужу. Жесткая женщина на работе, дома она становилась послушной и мягкой как котенок.