Сергей Васильев - Александр Башлачёв - исследования творчества

Неологизм мерзлозем по структуре напоминает и о небоземе (горизонт) В. И. Даля, и о мыслеземе В. Хлебникова. Предложение же в целом — «Мерзлозем коловорот не берет», где использованы слова с прозрачной внутренней формой, — соотносится с опытом ряда поэтов конца XVIII — начала XIX века строить образ с опорой на неологизмы и семантику устной речи (Г. Р. Державин, С. С. Бобров, A. C. Шишков, A. C. Грибоедов и другие) [64] Минералов Ю. И. Теория художественной словесности. М., 1999. С. 165–169. См. также: Васильев С. А. Стилевые традиции Г. Р. Державина в русской литературе XIX — начала XX века. М., 2007. . Слово коловорот при этом в полной мере реализует свои семантические возможности. Это в плане значения не только «сверло с лебедкою, коленчатая рукоятка с перкою, для сверленья», но и ассоциативно «водоворот, пучина, вырь, сувой», а также «человек коловертный, коловертливый, провор либо человек непостоянный; (необдуманно решающийся на все…) …бестолковый, изменчивый, непостоянный» [65] Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 2. М., 1994. Стлб. 349. . Приведенное предложение является одним из семантических центров произведения, как бы развертывается из, казалось, будничного и «проходного» образа морозной зимы — «Мерзлозем коловорот не берет». Заметна и опора на семантику устной речи, в частности эллипсисы (пропуски), на письме отражающиеся с помощью тире («А в народе зимой — ша! — вплоть до марта боевая ничья!» и др.).

В стилевом плане поэта интересует богатая русская фразеология. Он в ряде случаев пересоздает или «восстанавливает» внутреннюю форму слова [66] Потебня A. A. Слово и миф. М., 1989. С. 165. , пословицы и поговорки («А кровь — она, ох, красна на миру» — из «Смерть на миру красна» ). В финале, семантически наиболее значимой части, «В чистом поле — дожди» («В чистом поле — дожди косые» «парафразирует» образность «Жди меня» K. M. Симонова) поэтически подчеркивается этимология и внутренняя форма слова спасибо (из спаси Бог ):

Поэт создает насыщенный образ из собственного искупительного служения поэтическим даром [67] См. также: Секов А. Слыша Башлачёва (Христианские мотивы в творчестве рок-музыканта) // http://sashbash.km.ru/interview/index.htm# . («я готов на любую дыбу»), из отношения к жизни и ее бедам («Я за все говорю — спасибо» [68] В образе по-новому переосмыслены классические строки М. Ю. Лермонтова («Благодарность»), И. А. Бунина («За все тебя, Господь, благодарю!»), вероятно, И. А. Бродского («Я входил вместо дикого зверя в клетку…», 1980). Ср. также акафист «Слава Богу за все». ), и укрепляющей молитвы, возможно, на грани отчаяния («Ох, спаси меня, спаси Бог!»). «Сгущающий» содержание образ — не только дважды обозначенная ( спаси ) этимологическая развертка слова спасибо , но и созвучие, завершающее соседние строки: спасибо — спаси Бог. Ряд возникающих ассоциаций (поэт как бы переходит от благодарственной к горячей просительной молитве) тем богаче, что рифмой это созвучие родственных слов не является, так как рифмуются соответственно дыбу — спасибо, ох-Бог [бох], что в семантическом плане тоже немаловажно.

Поэт в данном случае опирается на христианскую традицию, свойственное литургической поэзии внимание к образу, заключенному в слове молитвы. «Оживление» внутренней формы слова и имени через сопоставления различного характера свойственно церковным текстам различного времени создания и литературе отечественного барокко (Симеон Полоцкий). М. Ф. Мурьянов отмечал: «…Гимнограф не упускает повода раскрыть поэтическими пояснениями те или иные грани смысла слова, которое стало личным именем чествуемого святого» [69] Мурьянов М. Ф. Из пушкинских аллегорий и символов. М., 1996. С. 15. . Это касается и образа Спасителя, к которому в молитвах распространено обращение Душе спас че (повтор корня), и тропарей и кондаков святым. Так, кондак свт. патриарху Тихону начинается с символического осмысления его имени: « Тихостию нрава украшен, кротость и милосердие кающимся являй…»; св. Андрей Первозванный в кондаке назван « мужества тезоименитым» (Андрей с греч. — мужественный ), а сщмч. митрополит Серафим (Чичагов) — «служителем пламенным Святыя Троицы» ( Серафим с греч. — пламенный ) [70] Полный православный молитвослов для мирян и Псалтирь. М., 2001. С. 450, 466, 465. .