Александр Колмогоров - Мне доставшееся - Семейные хроники Надежды Лухмановой

Далее судьба забросила Сашу снова в Новосибирск. Из писем матери в Ленинград:

16 июня 1943 года.

Добрый день, мамуся. Обо мне поменьше думай, мало чем сможешь помочь. Вряд ли мы с тобой увидимся скоро. Эта чёртова война совсем меня загоняла. Уехал из колхоза по твоему совету.

В эвакопункте достал направление на завод № 386, километров за 15 от города (ст. Заводская, почтовый ящик 102, барак № 4).

Всё дорого.

Как живёшь ты? Может ещё хуже меня? Пиши.

14 января 1944 года.

Здравствуй, мамуся. Вытаскивай меня отсюда скорее, а то будет поздно. Расстанемся тогда навсегда. Если бы ты знала, как я здесь скверно живу. Бельё пять месяцев не менялось. Помыться негде, и мыла нет. Голод самый настоящий. Хлеба рабочему дают 400 грамм и то не всегда. По 3–4 дня ждут люди хотя бы зерна. Приведи в порядок моё бельё и сохрани комнату. Целую, Саша.

21 января 1944 года.

Здравствуй, милая мамуся. Большое спасибо за деньги. Очень долго я их ждал. С радости купил пуд муки на все твои 500 рублей, этого мне хватит на целый месяц. Нужны сапоги (самые дешёвые кожаные стоят здесь 2500 рублей) и штаны (не дешевле 1000). Поздравляю Вас с победой под Ленинградом. Скоро Гитлеру капут. Живу, как все тут. Штаны, рубашка и бельё расползаются, не знаю, за что браться. Конечно, была бы ты, то где починила, где залатала, всё легче. Пришли мне вызов и денег на дорожку. Получила ли ты мои фотокарточки? Целую крепко. Саша.

29 мая 1945 года.

…Прости за недавние письма. У меня было очень плохое положение. Сейчас я мобилизован, буду работать в воинской части и поеду на Дальний Восток. Жди письма с места. Жить стало чуть дешевле. Правда, одёжи нет, но обещали кое-что дать по приезде. Я решил встать на ноги сам, чтобы никого не мучить.

Не обижайся, что еду так далеко. Но другого выхода у меня не было.

Где думаешь жить дальше — в Ленинграде или Пскове? Списалась ли ты с Дядей Митей? Он жив и работает в наркомате Морфлота. Узнал случайно. Не скучай. Крепко целую. Саша.

24 июля 1945 года.

…Живу хорошо, только совсем раздет и денег дают мало (на них ничего не купишь). Домой попаду, верно, осенью. Что нового дома? Пиши: Читинская область, ст. Сковородино, военно-полевая почта. Саша.

15 августа 1945 года.

…Работаю на продпункте электромонтёром. Очень скучная здесь жизнь. Раньше осени не жди, а то и позже. Крепко целую. Саша.

К концу года Александр Баранов вернулся в Ленинград к матери и работал слесарем, механиком в городских организациях. Казалось бы, после перенесённых тягот жизнь налаживалась. По сохранившейся расчётной книжке его среднемесячный заработок с января по июль 1949 года составлял 1367 рублей, что по тем меркам считалось приличным доходом. Но на Руси от сумы и от тюрьмы…

Как следует из приговора Народного суда 2-го участка Василеостровского района от 22 августа 1949 года, 26-летний А. Баранов осуждён на год заключения за то, что в час ночи, находясь в нетрезвом состоянии и нецензурно выражаясь, ударил на улице два раза по лицу некоего гражданина Карпова. Отбыв наказание в лагпункте № 26 Ленинградской области, Саша устроился на работу в городке Боровичи. Но подорванное войной и заключением здоровье резко ухудшилось, и, став инвалидом 1-й группы, он уже не выходил из больниц.

Мать как могла поддерживала, кормила, навещала и содержала сына, но он угасал. Скончался А. Т. Баранов 19 апреля 1954 года на 31-м году жизни от порока сердца (как указано в свидетельстве о смерти) и был похоронен на Серафимовском кладбище Ленинграда.

Семья Колмогоровых в Сочи начала распадаться ещё до муниципализации советской властью их земельных участков и строений в 1922 году и ареста Григория Александровича. Первым трагически нелепо ушёл из жизни старший сын Александр, вышла замуж за военного и уехала с мужем в Ростов дочь Юлия. Рано взрослея без отца, дети, как оперившиеся птенцы, постепенно выпархивали из гнезда и уходили в пугающую самостоятельностью и непредсказуемостью, но привлекающую новизной ощущений и романтической дымкой новую жизнь. Наконец Манефа Александровна осталась вдвоём с дочерью Надей (инвалидом детства). Вместе они перебрались в 1938 году на жительство в посёлок Лазаревское (в 45 километрах от Сочи), где Надя стала работать пионервожатой в местной школе, вести детские кружки в районном доме пионеров. Как активист идеологического фронта районного масштаба она была замечена местными комсомольскими и партийными органами и принята в партию большевиков. Вскоре ей доверили редакцию районного радиовещания.