Михаил Михалков - В лабиринтах смертельного риска

Вот что было известно о главаре банды.

Шандора украли цыгане восьмилетним мальчишкой из немецкой колонии под Одессой во время гражданской войны. Он был крепкий телом, чернявый волосами и глазами — должен был стать добрым цыганом. Рос вместе со всеми, перенимая привычки и науку таборной жизни. Зимой, как и многие дети цыганских вожаков, учился в школе. Вырос, был призван в армию, проявил способности, попал в училище. В 1939 году командовал ротой в звании старшего лейтенанта, служил в Белоруссии. В сентябре 1939 года уговорил табор уйти в Польшу, занятую уже немцами, и вскоре перешел туда сам во время передвижки границы. С той поры, став изменником Родины, сумел снискать себе уважение через своих родственников у немцев, вступив в немецкую армию. Вот с того момента, с 1940 года табор потерял его, кочуя сначала по Чехословакии, а затем по Венгрии. Слухи о Шандоре и его делах доходили до табора редко, но с каждым разом все чернее и ужаснее — он был карателем в Белоруссии…

Сведения о местонахождении банды Шандора были добыты в таборе от одного старика-цыгана. Старик, в свое время усыновивший Шандора в таборе, послал к нему двух женщин, чтобы передать письмо от имени всего табора — оставить презренное дело карателя и возвратиться в табор. Обещали надежно спрятать его среди цыган. Шандор ответил своеобразно: приказал повесить пожилую цыганку, доставившую письмо, а молодой сказал: «Иди и расскажи, что я приду в Венгрию и то же сделаю со всеми».

Теперь он был в Венгрии, и попытка убить его цыганам не удалась, его прокляли…

Получив такие сведения, Сергеев и маневренная группа снялись места и совершили свой тысячекилометровый бросок из Граца в Домбовар.

По прибытию на место были высланы разведывательно-поисковые группы в различных направлениях, появилась скупая информация, но главное было установлено точно: «Банда базируется в районе «Старого леса»».

И вот однажды дочь старика-цыгана, который в таборе рассказывал Сергееву о Шандоре, увидев Сергеева в Домбоваре на базаре, сама подошла к нему, отвела в сторону и сказала, что слышала их разговор с отцом в таборе и сообщила, что банда Шандора находится в «Старом лесу». Местность там болотистая. В банде 150 человек. Вырыты окопы — круговая оборона. Есть несколько пулеметов. Эту молодую цыганку звали Маро (или Мария), она просила для уточнения прибыть на следующий день в один из хуторов, где она сообщила бы дополнительные сведения о Шандоре.

Сергеев и старшина из мангруппы, идя на сознательный риск, прихватив ручной пулемет и ящик гранат, на подводе прибыли в назначенное время на указанный хутор.

Вот как описывает сам Сергеев те события:

«…Цыганку было не узнать — она буквально трепетала от нетерпения и, не ожидая моих вопросов, выпалила:

— Шандор и его начальник штаба, русский, и его телохранитель-немец сейчас на хуторе, давай карту, покажу, в каком доме, вот тут, в среднем. Иди скорей и убей их!

Хутор из трех домов стоял от деревни в двух километрах и сразу за хутором начинался «Старый лес», отделенный ручьем от надворных построек. Дорога до хутора была открытая без кустарников или других объектов.

Старшина между тем связался с Ерохиным, и я подошел к микрофону.

(Капитан Ерохин пришел в маневренную группу вместе со мной на должность адъютанта. До этого он служил в морской пехоте, освобождал Крым, был на Керченском плацдарме, участвовал в десантной операции на Малой Земле с Куниковцами. Автотехник по образованию, шофер, учившийся ездить по горным дорогам Кубанского края, пограничник, начавший войну на границе с Румынией).

— Капитан Ерохин, немедленно начинай операцию, — сказал я в микрофон. — Я еду брать Шандора в квадрате Б-8-а. Здесь остается Аранча для связи. Сейчас скажу, где ждать часовых. — Я прервал разговор и, позвав Маро, спросил ее, что она еще узнала. Она ответила мне, и, передав полученные данные Ерохину, я распорядился цыганку посадить в погреб (чтобы не убежала), Аранчу — за пулемет перед погребом и со старшиной быстрым шагом пошли на хутор.

В центре села, возле управы толпилось множество людей и несколько полицейских. Стояли велосипеды, и мы взяли их, показав знаками, что скоро вернем, поехали на сближение с хутором. За нами увязались два полицейских, держась на приличном расстоянии.

Я понимал, что такое положение может таить опасность, все зависит от того, кому принадлежат полицейские, но изменить ничего не мог, поручив все судьбе.