Рене Кастр - Мирабо - Несвершившаяся судьба

Мирабо тем не менее остался в тюрьме, так как к нему питал личную злобу товарищ прокурора, господин де Сомбард.

В новых, все более яростных сочинениях, восхитительных своей диалектичностью, узник не оставил живого места на господине де Монье, заклеймил склочность его дочери, госпожи де Вальдаон, обрушился на судейских. Не забыл даже отпустить шпильки в адрес Сен-Мори, всё еще бывшего комендантом форта Жу.

Потому, как и следовало ожидать после всех этих неистовств, суд Безансона отказал Мирабо во временном освобождении; однако тот не признал своего поражения. Господин де Сомбард, добившийся этого приговора, был родственником господина де Монье в степени, не допустимой законом — она была установлена самим Мирабо в результате генеалогических изысканий. Узник подал кассационную жалобу, закрепившую его репутацию ловкого юриста.

Друг людей, тревожась по поводу происходящего и опасаясь, как бы сына не приговорили к новому штрафу, подготовил проект сделки. Мирабо, предупрежденный дю Сайяном, узнал, что Монье и Рюффе, уставшие от того, что на них льют помои, готовы к примирению. Из соображений высшей хитрости Мирабо притворился глухим; нужно было обмануть Софи. Да, этим соглашением ее приносят в жертву, но оно способно одновременно положить конец скандалу и снять с де Монье обвинения в подкупе судей.

Полюбовное соглашение заключили 14 августа 1782 года. Заочный приговор был отменен, равно как и последующие решения суда. По отношению к Софи были приняты суровые меры: развод ее с де Монье признан окончательным, приданое ей будет возвращено при условии, что она останется в Жьене еще на год после смерти своего супруга, чье состояние полностью перейдет к Вальдаонам, за исключением пожизненной ренты в тысячу двести ливров вдове.

Поскольку изначально речь шла о смертном приговоре для обольстителя и пожизненном заключении для неверной жены, бывшие осужденные выглядели победителями. Несколько дней Мирабо гордо расхаживал по Понтарлье. Бросив вызов всему свету, он не пожелал вернуться к отцу и уехал в Швейцарию.

«Они все думали, что мы не можем жить друг без друга. Увы, супруг мой, они ошибаются». Это последнее «прости» Софи, поставленной в известность о сделке. Она стала жертвой любовной драмы, разбившей ее сердце, а потом и лишившей ее жизни.

Вызволенный любовник пошел по пути свободы и, завершив роман, оказался лицом к лицу с Историей. Поездку в Невшатель, которая будет иметь важное значение для судьбы Франции, Мирабо предпринял лишь из соображений выгоды: ему требовались деньги, а издатель Фош оказался единственным человеком, который согласился ему их ссудить.

Проезжая мимо форта Жу, останавливаясь на постоялом дворе в Верьере, вновь созерцая тихое озеро, в ясные дни отражающее горные вершины Бернского Оберланда, приближаясь к полукругу домов, над которыми возвышается колокольня невшательской монастырской церкви, Мирабо мог бы возродить прошлое; но прошлое умерло, перед ним стояло будущее. Автор «Опыта о деспотизме» вез с собой рукописи трактата «О тайных приказах», «Обобранного шпиона» и порнографического романа «Мое обращение к религии». Книготорговец выдал аванс и отдал сочинения в набор.

Получив немного денег, Мирабо стал слоняться по улицам Невшателя; он захаживал в таверны, где текло рекой белое вино виноградников Будри, и пользовался спросом у девок. В очередной раз жители города смотрели на этого странного, праздношатающегося человека, указывая друг другу на его рябое лицо, отмеченное теперь ранними морщинами, и буйную шевелюру, намеренно увеличенную начесами.

Там с Мирабо познакомилась одна троица, узнавшая героя стольких громких историй. Эта встреча имела решающее значение для всей истории Французской революции! Один из трех неразлучных друзей — француз Жан-Жак-Пьер Бриссо [23] Жан-Жак-Пьер Бриссо (1754–1793) — журналист, впоследствии лидер жирондистов, казненный в период якобинского террора. . Из тщеславия он дал себе фамилию по названию своей родной деревушки — Варвиль. Сын разбогатевшего трактирщика, он стал студентом юридического факультета, но быстро забросил учебу, занявшись журналистикой и надеясь сделать на этом поприще блестящую карьеру. Трезво глядя на вещи, он с горечью признался себе, что заблуждался по поводу своих способностей; он хотел сделаться писателем, а оказался простым публицистом, считал себя философом, а был всего лишь догматиком, воображал, что его ждут великие дела, а участвовал лишь в пошлых комбинациях. Неудачник во всех областях, но неудачник талантливый, Бриссо к тому времени опубликовал лишь «Трактат о преступных законах», который справедливо можно было поставить рядом с сочинениями Мирабо, но он не имел успеха. Не ожидая славы от своих книг или бесполезных метаний, Бриссо пророчески ждал ее от общественных возмущений, которыми он сможет воспользоваться. Революция — шанс для посредственностей; главной заслугой будущего вождя жирондистов было обнаружить этот принцип. И он обнаружил его еще до достижения тридцати лет.