Рене Кастр - Мирабо - Несвершившаяся судьба

Он попытался обратиться к религии, чтобы развеять в ней свою досаду, но средство оказалось слабым. Тогда, чтобы оставить дочь без наследства, он решил породить другого наследника и стал искать себе новую жену. Первый председатель счетной палаты Доля, владелец нескольких замков и поместий маркиз де Монье был бы великолепной партией для любой женщины, если бы ему не перевалило за шестьдесят.

Он сделал ставку на тщеславие одного из коллег, председателя счетной палаты Дижона Ришара де Рюффе. Это был образованный человек и покровитель искусств, но не собственных родных. Он общался с Вольтером, однако лишился уважения патриарха после того, как заснул в Ферне во время первого чтения одной из трагедий. Из литературного снобизма он захотел выдать в 1768 году свою младшую дочь Софи, которой тогда было пятнадцать лет, за овдовевшего Бюффона; мудрый ученый отказался от столь неравного брака. Мадемуазель де Рюффе пришлось поплатиться за его здравомыслие: взамен Бюффона отец свел ее с маркизом де Монье.

«Я и не знал, что господин де Монье — жених в самом соку», — иронично написал Вольтер Рюффе.

Свадьбу отпраздновали в замке Труан 1 июля 1771 года. Несколько дней спустя канцлер де Мопу распустил счетную палату Доля, господин де Монье был отправлен в вынужденную отставку и отныне жил то в особняке в Понтарлье, то в замке, располагавшемся в окрестностях этого города; его молоденькая жена влачила рядом с мужем печальное существование.

Софи де Монье не отличалась красотой: это была высокая крепкая девушка, довольно неловкая, с натянутыми манерами. Черты ее лица были крупными до вульгарности: круглые щеки, вздернутый нос, невыразительные глаза, часто окруженные красной каемкой конъюнктивита, бородавка на левом веке, толстые губы, выступающие над чересчур маленьким подбородком. Только большой гладкий лоб, обрамленный непокорными черными волосами, густыми и ломкими, придавал незаурядность этому лицу. Но у Софи были великолепный цвет кожи, чудесно вылепленные руки и божественная грудь.

Когда довольно банальное лицо госпожи де Монье оживлялось разговором, ее черные глаза ярко блестели, а насмешливая улыбка удачно исправляла несовершенный рисунок ее губ. Софи редко улыбалась; в любви она знала лишь тщетные потуги старика; так и не став женщиной, она сохранила о ней представление поруганных дев. Быстро устав от почетного мужа, от благочестия и лицемерия, эта молодая женщина стала искать приключений, даже самых заурядных. Поскольку она считалась первой дамой в Понтарлье, все любезники ухаживали за ней. Один из ухажеров был артиллерийским капитаном; он не давал Софи спуску и требовал у нее денег, что ставило бедную девушку в затруднительное положение, так как приданое ее было небольшим, а господин де Монье был еще более скуп, чем благочестив.

На званом обеде 11 июня 1775 года, который Сен-Мори давал в форте Жу, маркизу де Монье посадили рядом с Мирабо, который был еще малоизвестен, но вызывал к себе интерес благодаря своему положению узника короны. Софи позабавил разговор с соседом, но не более, так как ее артиллерист был тут же. На следующий день супруги де Монье уезжали в деревню, договорившись встретиться как-нибудь осенью.

Летом Мирабо крутил роман с Жаннетон Мишо. В маленьком городке слухи распространяются быстро. Благочестивый викарий стал отчитывать обольстителя, Мирабо его вздул, начались пересуды. Однако связь не прервалась: Мирабо с трудом обходился без женщины. Ему до умопомрачения нравилась физическая любовь, он не мог себя сдерживать.

В октябре особняк де Монье снова открылся; Мирабо стал в нем частым гостем. Он быстро сдружился с маркизом — играл с ним в вист. Маркиз был покорен блистательным собеседником. Когда господин де Монье находил себе другого партнера, Мирабо болтал с хозяйкой дома. Та прослышала о романе с Жаннетон и стала расспрашивать Мирабо. Он прямо ответил, что эта девушка была нужна ему для забавы, он ее не любит. Софи жестом выразила сомнение, тогда Мирабо взял ее за руку и сказал:

— Вот вам самое убедительное доказательство: я люблю другую.

Дальше последовало форменное объяснение в любви, но это всё еще было салонной игрой. Госпожа де Монье не пожелала обманываться и благоразумно ответила:

— Вероятно, мой возраст и обстоятельства внушили вам надежду, но я стану говорить с вами правдиво и просто, чтобы отнять ее у вас.

Она рассказала о своем несчастливом браке, возможно, даже о легких романах, которые не могли ее утешить, и закончила с провинциальным смирением: