Рене Кастр - Мирабо - Несвершившаяся судьба

Королевский приказ, предписывающий заключить Мирабо в замок Иф без суда и следствия, был отправлен из Версаля 7 сентября. 20 сентября Мирабо взяли в Маноске — он как раз заканчивал работу над «Опытом о деспотизме». В цепях, под охраной двух полицейских несчастный был доставлен в Марсель, а затем заточен в мрачную крепость на скалистом острове. Некогда маркиз де Мирабо посетил эту скорбную обитель и в бурлескной поэме назвал ее «безутешной скалой». Но каким бы печальным ни было это событие, надо признать, что оно случилось кстати — иначе Мирабо арестовала бы полиция, его поместили бы в общую тюрьму и судили.

Заключение в замок Иф приостановило процесс в Грассе; двумя годами позже дело было рассмотрено заочно и, поскольку в суд никто не явился, завершилось формальным осуждением, сопровождаемым штрафом. С другой стороны, кредиторы узника волновались: пока тайный приказ был в силе, их домогательства были тщетны.

На данный момент Друг людей мало заботился об уплате долгов Оноре Габриэля; он думал только о том, что заключение сына даст ему покой, позволит вплотную заняться собственным бракоразводным процессом с маркизой де Мирабо и выиграть первый его круг.

Маркиз полюбил свою невестку. Не зная о вине Эмили, он тешил себя мыслью о том, что Оноре Габриэль один в ответе за все; он даже написал маркизу де Мариньяну: «Габриэль находится там, где должен быть и где пребудет; если произойдет чудо, и он станет вести себя достаточно хорошо, чтобы комендант, в конце концов, поручился за его благоразумие и раскаяние, тогда я добьюсь его перевода в какую-нибудь крепость, где ему придется делить с кем-нибудь камеру, чтобы испытать его. Если какое-либо чудо позволит ему выдержать и это испытание, я буду держать наготове другие».

При такой отеческой заботе Мирабо рисковал всю жизнь провести в тюрьме. Не подозревая об опасности, он попытался приспособиться к новым условиям: перезнакомился со всеми товарищами по узилищу и выяснил, что в целом они были столь же мало виновны в своих преступлениях, как и он сам. Впрочем, общество в замке Иф составилось не блестящее: несколько безумцев, молодые развратники, наконец, «люди, чье единственное преступление состояло в том, что у них хорошенькие жены, которым покровительствует кое-кто из подлых лакеев, называемых (вероятно, из антифразы) вельможами». Нельзя, конечно, не испытывать горечи, когда не можешь вырваться со скалистого островка в триста метров в длину!

Мирабо пришелся по душе коменданту тюрьмы, господину дʼАллегру. Тот был к нему снисходителен и попытался выхлопотать досрочное освобождение узника, расхваливая его хорошее поведение. Комендант разрешил ему переписываться с женой. От переписки было мало проку, это был диалог глухих: письма Эмили безразличны, беззаботны, холодны; в них говорится о ее жизни в Париже, о развлечениях, туалетах, и ни одной весточки о ребенке. Эмили с легкостью вошла в когорту мучителей своего мужа.

К несчастью, писем Мирабо к Эмили сохранилось мало; в дошедших до нас отрывках — отчаяние, едва сдерживаемая ярость и остатки нежности. В самые мрачные моменты узник умоляет неверную жену приехать к нему и отчаянно вспоминает о редких счастливых моментах, которые их объединяли. Эмили отвечает сухо: «Что же до озорства, то поверьте, господин граф, сейчас я слишком целомудренная девушка, чтобы об этом слушать», — и говорит о другом. Мирабо страдает, но не от ревности, а от лишений и одиночества; он чувствует себя свободным от супруги, которая больше таковой не является и чье коварство его ранит.

Увы! На скалистом утесе невозможны романы, которые могли бы его утешить: «В замке Иф была только одна женщина, точнее, существо, напоминающее таковую. Мне было двадцать шесть лет. Было бы преступлением предположить, что она показалась мне хорошенькой». Воздержание сделало Мирабо снисходительным: тамошняя красавица была женой маркитанта, человека грубого и ревнивого. За неимением лучшего Мирабо стал любовником маркитантки на потеху всей тюрьме. В разгар этого жалкого романа узника навестил его брат Бонифаций, уже заплывший жирком. Он возвращался с Мальты, куда отправился, чтобы принести рыцарский обет. Однако там он наделал долгов, потратившись на «обжорство и девочек». Сильно тревожась о том, как-то его примут в Биньоне, младший сын решил отвлечь внимание от себя, рассказал о посещении замка Иф и о «морганатической связи» своего старшего брата.

Эмили заработала очко: она объявила мужу, что в курсе его приключений. Письмо ее заканчивалось следующей отповедью: «Что ж, сударь, к вашему же пущему удобству, как говорит ваш дядюшка, вы хорошо делаете, что развлекаетесь». Письмо прибыло в эпицентр скандала: маркитант только что узнал о своем несчастье, вздул жену, та сбежала, захватив с собой семейные сбережения, и укрылась у госпожи де Кабри. Обманутый муж, выходя за рамки приличий, написал Эмили, что ее муж — негодяй.