Рене Кастр - Мирабо - Несвершившаяся судьба

После этих общефилософских соображений автор обрушился исключительно на «деспотизм одного», проявив пылкость и дерзость, а также незаурядное красноречие: «Деспотизм — это ужасающий и судорожный способ бытия. Государство под властью деспота превращается в своего рода зверинец, вожаком которого является хищный зверь». Ниже эта черта заостряется: «Король состоит на жалованье, а тот, кто платит, имеет право уволить того, кому платят. Хотя другие французы и думали об этом прежде меня, я, возможно, первым осмелился это написать… Длительная привычка повелевать развратила монарха, застарелая привычка повиноваться развратила народ». И, наконец, самое примечательное в этом памфлете, общий настрой которого выдержан в демократическом духе: «При феодальном порядке, который столько ругали, сохранялось, по меньшей мере, одно постоянное правило: ни один человек не может облагаться налогом без его согласия».

Эта идея уже не нова, ее выражал в начале правления Людовика XV граф де Буленвилье; Друг людей лишь развил ее, придав оригинальность и остроту. И вот в третий раз на протяжении одного столетия демократические идеи вторгались в феодальное мышление и приобрели небывалую до сих пор силу выражения: «В конечном счете народ всегда становится могущественнее тирана, когда власть произвола, дошедшая до совершенного безумия, распускает все узы общества и истощает ресурсы, предоставляемые землей тем, кто свободно ее возделывает. Таким образом, люди рано или поздно отомстят за себя».

В то время как Франция задавалась вопросом, кем бы мог быть автор столь дерзкого сочинения, господин де Сен-Мори терзался сомнениями. Скандальные утверждения из этого «Опыта» он как будто уже слышал в разговорах со своим необычным узником. Книга была издана в Невшателе, что давало подтверждение смутным подозрениям.

Однако доказательств нет, а обвинение было слишком серьезным, чтобы предъявлять его ни с того ни с сего. Кстати, Мирабо и не было в форте: в крещенские праздники он гостил у Монье. Сен-Мори отправился туда на ужин. Видя, как Мирабо ухаживает за столом за хозяйкой дома, комендант почувствовал укол ревности.

В довершение всего один торговец из Понтарлье принес коменданту форта Жу долговую расписку на тысячу пятьсот ливров, выписанную Мирабо на имя книготорговца Фоша, в обмен на «Опыт о деспотизме». 10 января господин де Сен-Мори вызвал к себе узника, показал ему перехваченную расписку, стал рассыпаться в жгучих упреках, укорив его в том, что он злоупотребил его доверием. Будучи признан недееспособным, Мирабо взял в долг, сделал достоянием гласности снисходительность своего тюремщика, имевшего доброту отпустить его в Швейцарию; злоупотребив этой милостью, он превратил старого честного офицера в сообщника памфлетиста, насмешника над троном и существующим порядком. Мирабо получил приказ вернуться в форт Жу и не выходить оттуда вплоть до новых распоряжений. 14 января де Монье давали бал, на котором Мирабо должен был вести котильон; они вступились за гостя так горячо, что господин де Сен-Мори дрогнул и дал ему четыре дня отгула.

Бал состоялся; сразу после него Мирабо исчез без следа; через три-четыре дня господин де Сен-Мори получил от него наглое прощальное письмо: «Сударь, я выхожу из-под вашей власти, которая, став тиранической, расставила на моем пути больше ловушек, нежели я ожидал от галантного человека. Возможно, в вашем сердце возникнут кое-какие угрызения совести, когда вы подумаете о том, что сделали все возможное, чтобы погубить молодого многообещающего человека, которого вам не в чем было упрекнуть…»

Мирабо невозможно было найти, и вот почему: он прятался в покоях Софи де Монье. При малейшем шуме он запирался в шкафу.

Любовники прожили несколько счастливых дней, но чересчур большое потребление продуктов, вызванное аппетитом Мирабо, вызвало подозрения в людской. Тогда пришлось перепрятать беглеца в другом доме, вероятно, у Жаннетон Мишо. По ночам Мирабо иногда наведывался к Софи де Монье.

Чтобы выйти из положения, он написал военному министру прошение снова принять его на службу.

Подпольная жизнь длилась с добрый месяц. Однажды вечером, когда уже было темно, Мирабо застигли перелезающим через забор де Монье и погнались за ним, как за вором. Мирабо остановился, смело назвал свое имя слугам и попросил, чтобы его провели к хозяину дома. Маркизу де Монье он наплел, что возвращается по вызову военного министра в Париж из Берна, и попросился на ночлег.