Лев Кокин - Час будущего - Повесть о Елизавете Дмитриевой

И выстраивал доводы: финансы в состоянии плачевном, налоговый пресс отказывается служить, сельское хозяйство в полном запустении, крестьяне обобраны…

— Отмена крепостного права, — поддержал его доктор Маркс, — в сущности, лишь ускорила процесс разложения. Предстоит социальная революция!..

— Каков будет результат этой революции — вот главное, — с увлечением воскликнула тут сама Лиза. — Нам кажется, что гнет, давящий русский народ, в сущности, одинаков с гнетом, под каким задыхается пролетариат Европы, и важно, что в народе русском издавна живет тяга к осуществлению тех великих начал, что провозглашены Интернационалом, — к общинному владению землей и орудиями труда.

— Община? — поморщился Энгельс.

— Знаешь, Фред, — сказал доктор Маркс, — милая Элиза, так же как ее друзья, последовательница Николая Чернышевского. Если принять во внимание те условия, в каких протекало духовное развитие этого оригинального мыслителя, приходится удивляться не тому, что в его сочинениях встречаются слабые места, а тому, как они редки.

— Но в том, что касается освобождения женщины, я надеюсь, вы их не усматриваете?! — не слишком логично возразила на это Лиза.

Все равно ответа для Утина не находилось и в этих разговорах — она слышала мнения, получала советы, поддержку… но готовых решений у этих людей не было ни для кого, даже у них не было, и, значит, надеяться на такое наивно, рецептов попросту не существует в жизни, если только подходить к ней вдумчиво и всерьез.

А на Лизины слова отозвалась Женни-младшая:

— О, Элиза доказала мне, что ее Чернышевский не только мыслитель, он поэт и пророк! «Только тот любит, кто помогает любимой женщине возвышаться до независимости!.. Только с равным себе вполне свободен человек!»

— Я готова это повторять хоть тысячу раз! — вспыхнула Лиза.

— Да, Фред, мы с Элизой затрагивали и эту тему, — заметил тут доктор Маркс. — Но, к сожалению, я незнаком с мыслями Чернышевского об этом, быть может, ты?

— Увы… Но фрейлен, простите, фрау Элиза может судить сама, насколько они отвечают тому, что думаем мы. В самом деле, что мы подразумеваем под равноправием женщины? Женнихен, это твой конек…

— Ах, как ты сухо говоришь об этом, — воскликнула, однако, госпожа Маркс, едва дослушав рассуждения дочери об экономических причинах домашнего рабства женщины. — Почему не сказать попросту: люди станут наконец соединяться по любви!

«Чернышевский разве говорил не о том же?» — подумала Лиза; а Энгельс, передразнивая воображаемых оппонентов, сказал:

— Вы, коммунисты, хотите ввести общность жен…

— Кричат нам буржуа хором… — подхватила Женнихен.

— Они цитируют «Коммунистический манифест», — пояснила Тусси.

— …Но, в сущности, под ханжескими покровами таков именно буржуазный брак!

— «Как в грамматике два отрицания дают одно утверждение, так и в брачной морали две проституции сходят за одну добродетель», — Маркс процитировал Фурье.

— Вот в том-то и дело. Действительное же равноправие в браке будет гораздо больше способствовать единоженству мужчины, нежели многомужеству женщины.

— Впрочем, новое поколение мужчин и женщин, которым никогда не придется связывать свою судьбу друг с другом из каких-либо иных побуждений, кроме подлинной любви, само дознается, как поступать… и уж как-нибудь выработает собственное мнение о человеческих поступках, свою мораль!

«Милостивый государь!

Прошу извинить меня за мой запоздалый ответ; вчерашнее утро было занято… а вечером, как обычно, я чувствовала себя плохо… выхожу лишь в редких случаях (например, в ближайший вторник пойду на митинг, устраиваемый г-ном Бизли)…

Благодарю Вас за рецепт на хлорал и в особенности за ту доброту, с которой Вы заботитесь о моем здоровье. Конечно, я вовсе не хочу разрушать его, но, откровенно говоря, не люблю лечиться. Во всяком случае, если уж обращаться к врачу, то я бы хотела, чтобы это была женщина.

Что касается альтернативы, которую Вы предвидите в вопросе о судьбах общинного землевладения в России, то, к сожалению, распад и превращение его в мелкую собственность более чем вероятны. Все меры правительства — ужасающее и непропорциональное повышение податей и повинностей — имеют своей единственной целью введение индивидуальной собственности путем отмены круговой поруки. Закон, изданный в прошлом году, уже отменяет ее в общинах, население которых составляет меньше 40 душ (мужских; женщины, к счастью, не имеют души); официальная и либеральная пресса нисколько не стесняется громко кричать о благодетельных, по ее мнению, последствиях этого мероприятия. И действительно, столь прекрасное начало много обещает.