Креативы Старого Семёна

Сейчас, много лет спустя, мне интересно - есть ли эта партия в базе данных. И может быть, старшие мастера, как их называет е271, её прокомментируют?

Известна фраза Пушкина из письма к жене: "Благодарю, душа моя, что в шахматы учишься. Это непременно нужно в каждом благоустроенном семействе. Докажу после".

Это как теорема Ферма. Тот тоже написал - сейчас, дескать, некогда, докажу как-нибудь потом.

С Ферма не спорю, а с Пушкиным попытаюсь.

Был у меня один знакомый мастер. И была у него жена, тоже шахматистка. Кажется, была и дочка. Всё было, казалось, хорошо. И вдруг они развелись. Прошло какое-то время, встречаю его. Сели поговорить. И я спросил - в чём дело, что случилось?

— Да ты понимаешь, у неё была отложенная позиция, важная. И она попросила посмотреть. Я всю ночь анализировал, потом пошёл к Геллеру. С ним посмотрели ещё часа три. Прихожу домой, показываю ей всё, что наработали, а она мне - ты дурак и ничего не понимаешь. Ну и как можно после этого с ней жить?

Вспоминается и другая история. Лет тридцать тому назад в ЦДСА проходил международный турнир с очень сильным составом. Вообще, в этом зале часто проходили шахматные соревнования - можно вспомнить матч на первенство мира Гаприндашвили - Кушнир, претендентские матчи Корчной - Таль, Корчной - Геллер.

Зал был всем хорош, особенно летом: большие окна выходили в сад, видны были кроны деревьев. Единственный недостаток - далеко от метро, пешком минут двадцать. И вот как-то я шёл с турнира к метро.

Начался сильный дождь, и я спрятался под деревом. А там уже стояли В.В. Смыслов и его замечательная супруга, Надежда Андреевна. Которая, как известно, в шахматы не играет, но позицию понимает. И она строго выговаривала Василию Васильевичу:

— Стыд и срам, Вася! Белыми, в семнадцать ходов вничью! И с кем! С этим сапогом Гипслисом!

Василий Васильевич смущённо молчал, и даже не пытался оправдаться. Вот как выходит - жена в шахматы не играет, а семья замечательная!

Но с другой стороны, не всё так просто. Есть аргументы и за точку зрения Пушкина. Вот что может получиться, когда жена (да и муж) не играют в шахматы.

Как-то один знакомый меня спросил:

— У тебя никого нет линзы отшлифовать для телескопа?

Единственный, кого я мог вспомнить, Барух Спиноза, к тому времени (сообщаю молодым читателям) уже умер. Я говорю:

— А зачем тебе, Шурик, линзы?

— Да понимаешь, я с женой помирился. Надо же дома какое-нибудь занятие иметь. Вот решил телескоп построить.

— Зачем же так сложно! Не проще рыбок разводить? Или что-нибудь ещё?

— Да я уже всё это обдумывал! Рыбки - это значит дома сидеть!

— А телескоп?

— Да я уже на крыше место присмотрел!

В общем, вопрос остается неясным.

В детстве я занимался шахматами в одном из московских Домов пионеров. Кружок вёл замечательный и милейший человек, И.Д. Березин. Кроме кружка у Иосифа Давидовича были и другие шахматные занятия - играл сам, судил, по-моему, входил в какие-то федерации, заседал и т.д. Кроме того, он сотрудничал с А.Лилиенталем. Дело в том, что Лилиенталь вёл в "Комсомольской правде" шахматный отдел. При этом Андрэ Арнольдович, хотя и долго жил в Союзе, довольно плохо говорил по-русски. И писал за него Иосиф Давидович - то есть Лилиенталь говорил, что он бы хотел сказать, а И.Д. писал. Они были дружны, и Лилиенталь неоднократно приезжал к нам в Дом пионеров, давал сеансы, рассказывал о своей жизни, о Ласкере, Капабланке, Алехине - короче говоря, он играл со всеми чемпионами мира, кроме Стейница.

Когда в 1963 году в Театре Эстрады играли Ботвинник и Петросян, Березин нас, кружковцев, провел на матч. А меня и моего друга Витю - аж в пресс-бюро!

И вот мы сидим в этой комнате, окружённые богами: Таль, Котов, Флор, Лилиенталь - были наверное и другие гроссы, но не запечатлелись в памяти - сидим и блаженствуем, и ловим каждое их слово, каждый жест.

И вдруг Лилиенталь зовёт Витю: "Витя, подойди, я тебе кое-что на ушко скажу!". И Витя подходит. И Лилиенталь ему говорит что-то на ухо. И я, изнывая от зависти, спрашиваю: "Витя, что он тебе сказал?" И Витя гордо отвечает: "Он сказал, чтобы я постриг ногти!"

В 1969 году я подрабатывал демонстратором на чемпионате СССР. Конечно, подрабатывал - это громко сказано. Помню, как я стоял в очереди в кассу Госкомспорта. Очередь была длинная. Составляли её наши олимпийцы, получавшие призовые за Мехико (по несколько тысяч рублей). Посредине очереди болтались инородные элементы (я и мне подобные любители шахмат). Сумма была несоразмерной моему гигантскому труду - 19 руб. 40 коп. Помню, что мы с приятелями хорошо посидели целый вечер, и деньги ещё остались.