Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Как бы ни был готов Мэдофф в 2005 году к визиту Остроу и Лэмора, новая проверка разозлила его больше прежних. Против Лэмора он ничего не имел, сообразительный малый, но Остроу, по мнению Мэдоффа, был несносен. Он стискивал зубы, пока Остроу просматривал электронную почту, историю расходных счетов, телефонные счета, – бесцельный поиск компромата, так это выглядело на его взгляд. Он едва сдержал гнев, когда Лэмор пожелал еще пройтись по компьютерным файлам, на этот раз в другом формате.

Пока что ревизоры не задали ни одного вопроса о хедж-фондах – или о депозитарных счетах, об отчетах по трейдингу, о подтверждениях третьей стороной всех опционов и голубых фишек, которые Мэдофф якобы покупает и продает. Да что же они ищут, если не это?

Остроу и Лэмор пытались успокоить Мэдоффа. Это просто рутинная проверка учета и отчетности брокерской фирмы, говорили они, так всегда делается.

Они лукавили, проверка не была рутинной. Это была запоздалая реакция на ряд электронных писем, которые бдительный сотрудник Комиссии обнаружил в файлах одного из ведущих хедж-фондов в ходе действительно рутинной проверки годом ранее. Управляющий фондом Renaissance Technologies опосредованно участвовал в инвестициях Мэдоффа через свой хедж-фонд Meritor.

Электронные письма Renaissance, написанные в конце 2003 года, выражали те же сомнения в финансовых результатах Мэдоффа и в его трейдерской практике, что и статьи Окрента и журнала Barron’s весной 2001 года.

Один из руководителей Renaissance делился в письме своими сомнениями с комитетом по инвестициям своей фирмы. «Прежде всего мы обратились к трейдеру, который раньше работал у Мэдоффа, – писал руководитель. – Он сказал, что Мэдофф довольно скрытен и, следовательно, он ничего не знает о нем, но главное, чего он не знает, это как они зарабатывают деньги». Затем один уважаемый консультант хедж-фонда «сказал нам по секрету, что, по его прогнозу, у Мэдоффа не позднее чем через год скорее всего будут серьезные неприятности. Через 11 дней мы собираемся поговорить [с этим консультантом], посмотрим, не удастся ли вытянуть из него чего-нибудь более определенного».

Но сам руководитель уже принял решение. «Суть в том, что, поскольку мы не знаем, почему он делает то, что делает, мы понятия не имеем, нет ли в его бизнесе противоречий, которые могут привлечь внимание регуляторов». Не было смысла рисковать угодить в скандал ради относительно скромного, по их расчетам, дохода. «В этом деле соотношение риска и выгоды не в нашу пользу, – заключил он, добавив: – Прошу соблюдать конфиденциальность».

Инспектор Комиссии показал эти загадочные письма своему начальнику, который отнесся к ним серьезно и попросил подчиненного разузнать об этом хедж-фонде побольше. Но, когда инспектор снова явился в Renaissance, глава фонда лишь пожал плечами. По его словам, автор письма присутствовал на совещании, «где немного поболтали о Мэдоффе», но, насколько им известно, все это бездоказательно. Да, верно, их хедж-фонд больше не ведет дел с Мэдоффом, но лишь из-за слабой отдачи.

Объяснение прозвучало странно. Сомнения, неоднократно высказанные в письмах, были убедительны, аргументированны и недвусмысленны. Уже в 2003 году эти люди перестали доверять Мэдоффу и начали сворачивать деловые отношения с ним. И они знали других сообразительных людей на Уолл-стрит, которые поступили точно так же. Конечно, они могли бы помочь молодому инспектору Комиссии, который пытался разобраться в том, что происходит у Мэдоффа.

Но, похоже, люди из Renaissance (как и их коллеги из Credit Suisse и Rogerscasey, которые к началу 2004 года негласно занесли Мэдоффа в черный список) не желали со всем этим связываться. Нат Саймонс из высшего руководства Renaissance позже объяснил, что вся информация, которой располагал фонд Renaissance, была, как он полагал, доступна и Комиссии. «Нас считают умниками, а мы просто посмотрели общедоступные документы… для этого не нужна ученая степень по математике», – заметил Саймонс.

Кроме того, заявил он, информацию, на которую они опирались, добыть труда не составляло. И действительно: хоть Саймонс этого и не знал, Комиссия уже получила сведения без какой-либо помощи суперигроков вроде Renaissance. В 2000 и 2001 годах Комиссия не отнеслась всерьез к обвинениям Гарри Маркополоса, однако сходные предупреждения она получила и в мае 2003 года – они-то и побудили Лори Ричардс сделать тот самый декабрьский звонок Мэдоффу и задать ему вопрос о его бизнесе с хедж-фондами.

Сигнал поступил в вашингтонское отделение Комиссии, в отдел управления инвестициями, наблюдавший, в частности, за отраслью хедж-фондов, в 2002 году. В то время Комиссия призывала руководителей сообщать о любой подозрительной деятельности, и в мае 2003 года один управляющий хедж-фондом так и поступил. Он конфиденциально поведал Комиссии, что его фирма рассматривала целесообразность инвестирования в два разных «донорских» фонда Мэдоффа, но оба варианта отклонила. Сигналов опасности было предостаточно, сказал он, но самый тревожный факт состоял в том, что среди торговцев опционами ни один не признался, что заключает сделки с Мэдоффом. Разумеется, в трейдерском сообществе не принято разглашать сведения о клиентах, но все же странно, если не существует подтверждений, пусть в самых общих чертах, деловых отношений с тем, кто, по идее, должен быть одним из их крупнейших клиентов.