Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Потом Уиллард Фокстон скажет, что его отец и понятия не имел, что был инвестором Мэдоффа. Он считал, что его деньги инвестированы в надежный, диверсифицированный фонд почтенного австрийского банка.

В начале февраля майор Фокстон сообщил сыну, что у него имеются разногласия с банком на предмет инвестиций. Затем его сын получил электронное письмо: «Дорогой Уилл, я буду краток. У меня были кое-какие, а фактически все деньги в двух хедж-фондах, Herald USA и Herald Luxembourg, инвестировавших в Австрии. Сейчас я обнаружил, что офис закрыт, а деньги были инвестированы в хедж-фонды финансовой пирамиды Мэдоффа. Я потерял все. Теперь я раздумываю, объявлять себя банкротом или нет. Чувствую себя довольно паршиво, подавлен. Пока это все».

Обычно SIPC не проводит «встреч кредиторов» в делах о банкротстве. Но в этом деле не было ничего обычного, а Кодекс о банкротстве позволяет проведение таких информационных встреч. Так что Ирвинг Пикард и Дэвид Шиэн решили, что проведут встречу, только не кредиторов, а клиентов-инвесторов. Собрание назначили на среду 20 февраля.

Рано утром у Старой таможни – классического здания с колоннами, где располагается манхэттенский федеральный (округа Нижний Манхэттен) суд по банкротствам, собралась очередь из инвесторов. Некоторые жертвы по-прежнему надеялись, что нашлись остатки тех 64,8 млрд долларов, которые, как считали они всего несколько месяцев назад, имелись у них.

Вскоре после десяти часов утра Пикард и Шиэн прошли на пустую сцену конференц-зала и сели за металлический складной стол вместе со старшим юристом SIPC по имени Кевин Белл, высоким, молчаливым, с характерной армейской стрижкой серо-стальных волос. На столе и по обеим сторонам зала у сцены были установлены микрофоны.

Аудитория, собравшаяся в зале, была многочисленна и разнообразна: одни в свитерах и фланелевых рубашках, другие в костюмах с дорогими галстуками. Многие рассказывали журналистам о трудностях, которые испытывают они и их семьи с момента ареста Мэдоффа, и гневались на федеральных регуляторов, которым не удалось защитить их от преступления Мэдоффа.

Открывая встречу, Пикард разъяснил, что они с Шиэном кратко проинформируют инвесторов, а затем ответят на их вопросы.

«Существуют два основных правила, – сказал Пикард. – Первое: это дело, как вы знаете, затрагивает преступление, поэтому мы действуем с места преступления».

И рассказал, что, хотя они с командой и работают вместе с федеральными прокурорами, агентами ФБР и следователями Комиссии по ценным бумагам и биржам, «существует предел того, о чем нам можно говорить». Он попросил инвесторов «проявлять уважение к правовой системе, чтобы она сделала свое дело».

Его формулировки были подробны и юридически точны, но, возможно, слишком профессиональны для не самых квалифицированных инвесторов в зале. Он объяснил, что жертвам уплатят из двух источников: из авансовых выплат SIPC и из любых активов, которые корпорация сумеет вернуть в состав имущества, что займет «определенное время. Сейчас мы не можем даже предположительно сказать, какое именно».

Он обсудил возможность продажи маркетмейкерской фирмы Мэдоффа в пользу инвесторов. Он рассказал, что нанял консультанта, чтобы воспользоваться его советами по продаже графики Роя Лихтенстайна и других предметов искусства, обнаруженных в офисных помещениях. Он нанял и других консультантов для восстановления и оцифровывания отчетов о состоянии клиентских счетов, и эту гигантскую работу следовало проделать до того, как приступить к выплатам по клиентским претензиям. Дел было еще невпроворот.

В следующие четыре месяца с фамильного письменного стола из капа в кабинете Пикарда в Рокфеллер-центре раскрутится торнадо юридических действий.

Он разошлет более 230 повесток с вызовом свидетелей, чтобы приобщить их показания к материалам дел, открытых на Багамах и Бермудах, на островах Британской Виргинии и на Кайманах, во Франции, Великобритании, Ирландии, Люксембурге, Испании и Швейцарии.

Он будет выцарапывать активы везде, где только их найдет, начиная, естественно, с тех, что лежали на поверхности. Он заключит сложную сделку продажи маркетмейкерского бизнеса Мэдоффа. Он закроет все брокерские и банковские счета фирмы, сняв с них около 37 млн долларов, и уладит все незавершенные сделки с ценными бумагами на более чем 297 млн долларов. Его команда продаст долю фирмы Мэдоффа в небольшой чартерной авиакомпании. Он продаст оставшиеся у фирмы билеты на матчи New York Knicks и New York Rangers, а билеты на игры New York Mets 2009 года продаст с аукциона.