Марек Эдельман - Бог спит. Последние беседы с Витольдом Бересем и Кшиштофом Бурнетко

— Яцек Куронь [62] Яцек Куронь (1934–2004) — политик и государственный деятель, выдающийся деятель антикоммунистической оппозиции. когда-то нам сказал, что вы и после войны остались руководителем восстания в гетто. Потому что так же, как к своим людям в гетто, относились к своим врачам в больнице, к пациентам, а потом — к диссидентам. Кажется, вы любили говорить: чтобы разобраться в человеке, нужно в трудной ситуации «положить ему в корзинку свою голову, чтобы он пронес ее мимо немецкого караульного поста». Тем, кто — несмотря на опасность — согласится взять эту корзинку с твоей головой и попытается ее пронести, можно доверять.

— Яцек доверял всем. Я — нет. Но доносчиков не боялся, потому что от них узнавал о себе больше, чем они обо мне. Да и что они могли мне сделать?

Это они меня боялись. Коммунисты со мной не связывались, потому что знали: немедленно кто-то обо мне напишет, кто-то станет протестовать и так далее.

Впрочем, было несколько коммунистов, которые меня даже оберегали. Например, Херш Смоляр. Он был редактором коммунистической газеты и все такое прочее, но вел себя очень порядочно. Да и еще кое-кому из наших людей, вернувшихся после войны, пока мог — помогал, устраивал на работу и так далее. Коммунисты были разные, но чтобы кто-нибудь из них тогда на меня набросился, оскорбил бранным словом — такого не было. Они понимали, что со мной лучше не связываться. Почему? Не знаю. Ведь револьверы и ППШ [63] Пистолет-пулемет Шпагина. лежали вот здесь, в углу, а не у меня под рукой, так что не знаю, почему они боялись. Но — боялись.

— И долго это оружие лежало у вас в комнате?

— Ой, долго. Когда в 1949 году — не помню уже, по какой причине, — опечатали помещение Бунда, я взял эти пистолеты, сел в такси, поехал туда, сорвал печати и положил пистолеты в шкаф.

— Вы говорите, что доверяли не всем. То есть у вас было чутье на людей?

— Про это я не стану рассказывать — не доверял, и точка. Вы рассказываете подругам ваших жен, с какой любовницей провели прошлую ночь? Нет.

— Вы говорили, что были коммунисты, которые вам помогали. Мечислав Мочар [64] Мечислав Мочар (1913–1986) — государственный деятель, генерал, в 1964–1968 гг. — министр внутренних дел. Организатор антисемитской кампании, начавшейся после подавления студенческих демонстраций в марте 1968 г. входит в их число? Ведь он, будучи начальником местного Управления безопасности, дал вашим людям оружие, когда пошли слухи о возможности погрома в Лодзи.

— Дал. Той ночью, когда должен был состояться погром, он дал оружие, чтобы мы могли защищаться. Кстати, часть этого оружия потом тут у меня лежала.

— Впоследствии у вас были контакты с Мочаром?

— Да, но об этом незачем говорить.

— А как объяснить, что потом, после Марта-68, он инициировал антисемитскую кампанию?

— Это другое дело. Тогда, сразу после войны, он в Лодзи был главный. А если управляешь городом, то все в твоих руках. Когда заходит речь о погроме, только ты можешь отдать приказ о его начале, а не какие-то там мерзавцы. Или по твоему приказу будет погром, или никакого погрома не будет.

— В 1968 году вы не обижались на коллег, которые не впустили вас в больницу?

— На вахтера? На профессора, который всего боялся? Я на него не обижался — я его презирал за то, что он трус. Вместо того чтобы позвонить и сказать: «Не приходи больше», — сам в тот день не пришел на работу, а меня не впустил вахтер.

— И что этот вахтер тогда вам сказал?

— Что ему запретили меня впускать, что мне уже нельзя сюда входить. Но я все равно вошел, поднялся наверх, собрал свои манатки и сказал пару слов этим трусам… Они все попрятались по углам, так им было стыдно.

— А вам случалось завалить какое-нибудь дело?

— Наверняка. Своих ошибок не помнишь, но, конечно, они бывают. Думаете, я всегда все делал хорошо?

— Да, мы так думаем.

— Вы так думаете… Но когда нет опыта, обязательно ошибаешься. Особенно в непредсказуемых ситуациях — скажем, на войне или в больнице. Если ты сделал что-то не так, как надо, либо понимаешь это сразу, либо убеждаешься позже — иногда спустя много лет.

Человек ведь не может не ошибаться. Даже не всякий приказ бывает продуман, очень часто отдаешь его непроизвольно. В данный момент тебе кажется, что надо поступить так-то и так-то, а через час ты понимаешь, что это было неправильно. Хорошо, если не закончится смертью. Но иногда заканчивается.