Коллектив авторов Биографии и мемуары - Марк Бернес в воспоминаниях современников

Погодин с видимым удовольствием и аппетитом дописал для Бернеса скупые и, как всегда, выразительные реплики. Но оказалось, что ненасытному актеру и этого мало. Вторым режиссером по фильму «Человек с ружьем» был мой старый друг Павел Арманд, человек разносторонне одаренный. Например, в часы досуга музицировавший «для себя». Бернес распознал это хобби Арманда и тайком от меня и Погодина уговорил нашего сорежиссера написать для него текст и музыку песни.

И вот в один прекрасный день под аккомпанемент робкого и смущавшегося автора Бернес исполнил нам вполголоса ту самую песню «Тучи над городом встали», которая впоследствии ушла с экрана в жизнь.

Однако положение по трем причинам стало щекотливым. Мне как режиссеру сначала было совершенно неясно, куда можно было бы вставить эту лирическую песню в серьезный историко-революционный фильм, во-вторых, автором музыки к фильму являлся Д. Д. Шостакович и нужно было получить его согласие на включение совсем нового и не им написанного материала, а в-третьих, сам Бернес не обладал теми вокальными данными, которые бы укладывались в установленные для этого нормы. У него был отличный слух, но очень скромные голосовые данные, а для исполнения песни, казалось, требовался так называемый «вокал».

Первое препятствие нам удалось преодолеть, как нам показалось с Погодиным, весьма органично. Драматург написал добавочную сцену в завкоме Путиловского завода, где собрались красногвардейцы перед отъездом в Смольный. Там-то мы и столкнули солдата Ивана Шадрина, которого так великолепно играл Борис Тенин, недоверчивого тяжелодума-крестьянина в солдатской шинели {32} , с шустрым пареньком, поддразнивающим этого мужика своей задорной и в то же время лирической песней, сочиненной Армандом в форме городского романса.

Тут же была преодолена и другая трудность — волшебное свойство микрофона пришло на помощь актеру, и голосовые фиоритуры были заменены осмысленной и мягкой передачей текста. Песня проникла, что называется, в душу благодаря тем самым свойствам драматического ее осмысления, которые впоследствии и позволили стать Бернесу столь любимым и подлинно народным исполнителем.

И, наконец, никаких трудностей не возникло с композитором, так как Дмитрий Шостакович, сам сочинивший в свое время ставшую классической песню о «Встречном», сразу же оценил достоинства маленького опуса Арманда и благословил его включение в музыкальную ткань фильма.

Все вместе мы стремились к тому, чтобы эта песня не выглядела чужеродным элементом в драматургической конструкции картины, поэтому она еще дважды появлялась на экране, маршеобразно звучала она в походе красногвардейцев на фронт и трагически перекликалась с гибелью солдата, так отлично сыгранного Борисом Чирковым, умиравшего на руках у Кости Жигулева.

Оказалось, что новаторская форма сценария Погодина, где органически переплетались патетика с юмором и элементы солдатской сказки соседствовали с хроникой исторических событий, где лиризм снимал все соблазны проявления ложно понятой патетики в этом стилистическом сплаве, столь характерном для всего драматургического почерка Погодина, и смогли великолепно ужиться в фильме и эта песня, и ее носитель — новый персонаж — паренек с Нарвской заставы. Так, на практике Марк Бернес явил пример того, как актер мог стать не только исполнителем роли, но и ее прямым автором.

Вот это свое авторское начало привносил Бернес впоследствии во все доставшиеся ему роли, причем хочу подчеркнуть, что достигал он этого не насильственным увеличением размеров роли, а всегда ее углублением и заботой о том контексте, в котором она должна появиться в фильме.

Удачи молодого актера стали столь очевидными (не забудем, что за роль Кости Жигулева Марк Бернес получил орден «Знак Почета»), что сценаристы и режиссеры, а вместе с ними и композиторы стали писать «на Бернеса».

Но теперь зритель хотел не только видеть Марка Бернеса, но и слышать его почаще, — ведь по установившейся практике разрыв в появлении на экранах одного фильма от другого был слишком велик. И актер так же настойчиво, взволнованно и требовательно, как работал для экрана, стал искать свой стиль в искусстве, предназначенном не только для глаз, но и для уха, то есть на радио и в грамзаписи.

О том, с какой тщательностью, взыскательностью и даже придирчивостью относился Бернес к созданию собственного репертуара, могут рассказать композиторы и поэты. Ведь ему хотелось не просто исполнять популярные песни, но продолжать как бы вторую жизнь того персонажа, в облике которого вышел он на строгий суд зрителя, прежде всего молодого своего современника.