Петер Вайдхаас - И обратил свой гнев в книжную пыль...

Вечером мы рано залезаем в постель со стопкой левых журналов, пытаясь понять, что здесь происходит.

И тут кто-то тихо стучит нам в дверь.

Я кричу: «Un momento, рог favor!» — и начинаю поспешно одеваться.

Стук раздается снова, на сей раз более нетерпеливо.

— Si, — говорю я и открываю дверь.

На пороге стоит маленький упругий чилиец и пытается заглянуть мимо меня в номер.

— Вы ищете Хосе Феррейра? — спрашивает он. — Он стоит внизу и ждет вас! Не может ли женщина пойти со мной вниз? Пожалуйста!

У меня ничто не вызывает подозрения, и я снова закрываю дверь, давая Доре одеться. Когда она выходит, маленький человечек, не глядя на Дору, опять как-то странно заглядывает в номер, глаза его шарят по раскиданным журналам.

Я жду почти полчаса, прежде чем они оба снова появляются. Мужчина представляется «товарищем Освальдо». Он без сил падает в кресло и рассказывает следующую историю:

— Я — товарищ Освальдо, боевой командир группы захвата министерства внутренних дел. Вот уже несколько дней нам докладывают про странную пару: он — «гринго», она — «negra», и оба пытаются просочиться в группу бразильских эмигрантов. Сегодня после обеда поступил боевой приказ: обоих, разместившихся в печально известном «Hotel Panamericana» — резиденция ЦРУ, — отделить одного от другого и ликвидировать при малейшей попытке сопротивления!

Для меня, — говорит Освальдо, — главной проблемой было выманить вас из отеля, который является для нас враждебной территорией. Я поднялся к вам наверх, остальные ждали внизу. Я хотел сначала забрать женщину, тогда было бы легче, мы хотели ворваться после этого в номер и прикончить тебя.

Я постучал. Прошло какое-то время, прежде чем мне открыли. Я заглянул в номер: ага, старый трюк спецслужб — быстро разбросать вокруг кровати левые журналы! Но тем не менее первый шаг оказался удачным — женщина пошла со мной.

Когда мы стояли перед лифтом, она рассказала мне такие подробности про товарища Феррейра, которые, собственно, можно знать, только находясь в близких дружественных отношениях, и тогда меня взяли сомнения. Внизу в вестибюле я прошел к телефону и позвонил товарищу Ферро. Все мгновенно прояснилось.

Вы должны знать — вот уже несколько недель мы живем здесь в крайне нервозной обстановке. Мы ежедневно ожидаем военного нападения! Вы вели себя довольно легкомысленно!

86-й день

Мы ищем пути, как покинуть эту страну. Билетов на автобус через горный перевал на Мендосу, в Аргентину, уже нет. И кроме того, говорят, что перевал закрыт — не то по политическим соображениям, не то из-за снежной лавины. Освальдо дает нам письмо министерства внутренних дел для начальника пограничной службы, который все еще верен Альенде.

Мы обедаем вместе с Хосе Феррейра: когда начнется гражданская война? Фашизм — это воинствующая сила капитала в кризисные времена!

87-й день

Мы опять идем к Хосе Феррейра. Встречаемся там и с другими бразильскими «товарищами». Мы едем в их «Школьный центр», а под конец на стройку ресторана, который должен в будущем прокормить группу. В наполовину уже собранной кухне съедаем по несколько сэндвичей.

Я возвращаюсь в отель и собираю чемоданы, что не так-то просто — добавилось много книг. Вечером мы перебираемся в маленькую квартирку Мадлены и Хосе Феррейра. Разговариваем всю ночь напролет.

Эти «товарищи» поражают меня своей удивительной открытостью и дружелюбием, которые они проявляют, несмотря на нависшую над ними угрозу в борьбе за выживание.

Я невольно сравниваю себя с ними: свои вечные заботы о стабильности собственного положения, непрестанное стремление надежно оградить себя со всех сторон и выстроить жизнь в стройную систему я воспринимаю как ограниченность мышления. Этот формализм и осторожность во многом лишили меня спонтанности действий. Кроме отдельных вспышек ненависти, являющихся признаком бессилия, я, собственно, не способен больше ни на какую спонтанную реакцию.

Живу ли я еще полетами духа от эмоциональных бесед, восторгами по поводу живописного ландшафта, красивого лица, взгляда, глубины мысли?

Что меня еще интересует сегодня — это как вписаться в плавное течение обстоятельств. Я все время живу с некоторым опережением событий, с заботой о завтрашнем дне, о том, «что будет дальше». Жизнь все больше становится для меня долгом: успеть сделать все вовремя!

Ночью мне приснился сон про красного быка.

Я ищу за скалой твердый, как камень, мяч — его бросил туда какой-то мужчина (мой отец?). Но нахожу труп быка: осторожно! гниющая падаль!