Галина Артемьева - Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины

«Фабрика звезд» сейчас программа привычная, немножко даже рутинная. И о том, что там происходит сейчас, я не знаю ровным счетом ничего. А вот о первой «Фабрике» кое-что расскажу. Совсем немного, так как я не участник, а всего лишь очень заинтересованный зритель. Хотя… Кое-какую тайну открою, поскольку она меня непосредственно коснулась.

И сразу — ответ на первый вопрос: родителям и самим участниками это не стоило ничего. Хотя проект этот очень и очень дорогостоящий. И, затевая его в первый раз, Игорь Матвиенко, безусловно, рисковал.

— Мам, меня на кастинг приглашают. Матвиенко собирается проект делать на Первом канале. Ну, что-то вроде «За стеклом», — сообщил мне Паша.

Я ужаснулась.

Передача «За стеклом» вызывала у меня отвращение. Не понимала я, в чем ее смысл. И никаких хороших чувств не рождал вид недалеких парней и девчат, тусующихся перед камерами.

— Не волнуйся, это совсем другое. У Игоря хороший вкус, он человек солидный, приличный. К тому же я еще туда не попал.

— Ты там будешь три месяца сидеть, как в зоопарке?

— Я, если окажусь там, буду заниматься вокалом, песни свои на всю страну исполнять…

Паша с самых своих отроческих лет заявлял нам, что будет петь. Сочинять песни и петь. Именно так и никак иначе. И он сочинял и пел, а я гнала его заниматься делом… К слову, «Я теряю корни» написал он в Италии, когда ему было четырнадцать…

Ну, пусть идет. Раз столько лет нас доставал своей навязчивой идеей, пусть идет, ладно. И я его благословила.

Мы удивлялись, но он прошел все кастинги, один за другим.

Не может быть!

А оказалось — могло!

И вот мы уже в Останкино, первый их пятничный концерт перед тем, как их отвезут в здание бывшего универсама, оборудованное под новый проект.

В студии совсем мало народу. Родители ребят, кое-какая публика — из тех, кто обычно ходит в массовки всяких передач.

Мы последний раз обнимаемся, прощаемся. Я крещу сына. «Главное — оставайся всегда человеком».

И все. Увезли ребяток.

Мы уже знали правила игры конечно же. Каждую неделю будут кого-то отчислять. То есть: номинировать, а потом отчислять. И мы решили, что если Пашку отчислят в первую неделю, это даже будет очень круто: он попадет на мой день рождения. Потому что потом мы надолго улетали в Японию.

Но его не отчислили, зато дали позвонить, и 22 октября мы улетели в Токио. Я была спокойна. Человек при деле. Ребята все мне там понравились: красивые, юные, талантливые. Я радовалась, что к тому времени вполне дружила с Интернетом: у «Фабрики» был свой сайт, форум. К тому же мы стали переписываться с Пашкиным другом Алешей Добровым, который присылал мне отчеты о том, что видел по телевизору. (Наша переписка с Алешей потом продолжилась на годы — перечитывать одно удовольствие, смешили мы друг друга до слез.)

23 октября весь мир был потрясен известием о теракте в Москве, на Дубровке, когда во время спектакля «Норд-Ост» в зал ворвались вооруженные боевики и взяли в заложники артистов и зрителей. 916 человек.

Теперь все внимание наше было приковано к судьбе этих людей. По несколько раз в день бегала я в бизнес-центр нашего отеля, выходила в Интернет, смотрела новости. 26 октября все было кончено. Не так, как хотелось — при освобождении погибло, по официальным данным, 130 человек, по данным общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека.

Естественно, никаких развлекательных программ в ту страшную неделю в эфир не выходило.

Потом все вошло в свою колею.

Как мне хотелось бывать хотя бы на пятничных концертах в Останкино, чтобы издалека видеть сына! Но нас разделяли тысячи километров.

Наконец мы вернулись в Москву.

Я могла посетить очередной концерт. В тот день Паша должен был выступить с песней «Я теряю корни». Первое исполнение.

«Фабрика звезд» к тому времени уже стала популярной. Толпы юных зрительниц ломились в зал, где проходили съемки.

Я увидела Пашу. Он слегка показался из-за кулис и кивнул мне, радуясь, что видит. А потом приставил палец к уху. Я не поняла этот жест. Подумала: он показывает «пистолет у виска», что, мол, волнуется очень. Я улыбнулась, помахала, показала ему: «Я с тобой». Начался концерт. И все шло просто замечательно.

Когда съемки завершились, я собралась уходить, ко мне подошли и попросили остаться. Со мной хотели поговорить. Я даже не встревожилась тогда. Мало ли какие вопросы возникли по ходу дела…

— У Паши перед концертом поднялась температура, — сказали мне. — Выше тридцати восьми. Ему сделали укол. Но он жалуется на ухо. Мы хотим отвезти его в госпиталь.