Галина Артемьева - Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины

Ого! Есть даже вопрос, согласна ли я в случае моей смерти отдать свои органы для пересадки!

— Ну и пусть, — говорю я, уже совсем покорившись судьбе. — Пусть забирают мои органы. Мне уже все равно.

— Еще чего! — возмущается муж, забирает у меня ручку и ставит жирную галочку в графе «нет».

Я тронута до глубины души! Пожалел мои органы!

Медсестра неодобрительно следит за нашими действиями.

Наконец анкета заполнена.

Ну, может, сейчас помогут?

На всякий случай говорю медсестре:

— Вообще-то я прекрасно себя чувствую. Это был такой момент. Один неудачный момент. И все.

Она не отвечает. Пропускает нас в другое помещение — вроде больничная палата по виду. В центре палаты — большой стол. Для врача, видимо.

В палате много кроватей. Все они отгорожены друг от друга ситцевыми занавесками. Судя по стонам из-за занавесок, лежат и мужчины, и женщины, все вместе. У каждой кровати железная тумба, на ней аппаратура, какую я видела в свое время в реанимации.

Сейчас точно узнаю свое давление — и мы пойдем!

Заходит необычайно мрачная медсестра. Опять же — афроамериканка. (Там медсестры — все вот эти самые…)

Велит раздеваться, вещи отдать мужу, самой облачиться в больничную рубашку. Рубашка, конечно, чистая, но на ней какие-то застарелые пятна: желтые, бурые… А мне еще рубашки в нашем роддоме не нравились! Это я сильно была не права! Все познается в сравнении.

Я обращаюсь к мужу:

— Слушай, это затянется на весь день! Еще хорошо, если на день. Зачем все это?

Он тоже, похоже, не рад текущим событиям.

— Давай, — говорит, — она сейчас тебе давление измерит, сердце послушает — и пойдем…

— Ну, давай.

Я раздеваюсь. Вещи свои складываю в черный мешок для мусора — эту тару вручила мужу медсестра. Облачаюсь в ветхое больничное рубище. Как мало человеку надо, чтобы почувствовать себя тварью дрожащей!..

Ложусь.

Медсестра прикрепляет ко мне кучу проводков. На мониторе, как в кино, появляется кривая…

Что теперь?

Вообще-то за это время настоящий больной уже спокойно отошел бы в мир иной. (В кино все не так, все бегут, толпой, за пациентом на каталке… Но кино — это кино… Сценарист, может, ни разу в больницу и не попадал. Жизнь — значительно многообразней.)

Лежу.

Близится полдень. Наступает время ланча. Пациентам разносят на подносиках еду: йогурты в пластиковых коробочках, хлеб… Один дедушка, похоже, отошел в мир иной: ему принесли подносик и унесли. И накрыли дедушку простынкой.

— Чего мы ждем? — начинаю тосковать я.

— Чего мы ждем? — спрашивает муж у медсестры.

— Анализ крови надо сделать, — отвечает та мрачно.

— Когда? — интересуется муж.

— В пять часов.

— Это мы должны тут ждать помощи еще пять часов?

— Тогда придет врач, посмотрит и примет решение…

Медсестра гордо удаляется. Муж подходит к столу врача. На столе — много-много часов. И к каждому циферблатику идет проводочек. То есть — каждая кровать проводочком соединена с часиками. И на часиках отстукивается время, проведенное пациентом на кровати. Им тут просто нет смысла спешить!

Медсестра возвращается. Мы ей очень не нравимся. Она всем своим видом дает это понять и почувствовать.

— Забирайте мешок, а она пусть остается, — велит медсестра. — После пяти приходите, что врач решит, узнаете.

— Нет, мы сейчас вместе уйдем, — заявляет ей муж. — Отсоедините от моей жены проводки, и мы уйдем.

— Я не буду этого делать, — отказывается медсестра.

— Тогда я сам это сделаю.

Муж отрывает от меня резиновые пластинки. Я тоже активно принимаюсь за дело.

Медсестра смотрит на нас испепеляющим взором, но на свободу мою не посягает.

Я быстро одеваюсь, и мы уходим!

Мне хорошо! Мне очень хорошо!

Это ничего, что никакой помощи так и не оказали. Зато я на свободе! Всего два часа потратили, а какой опыт приобрели! Цены нет.

Только вот пластиковый браслет остался на руке с надписью: Сент-Винсент Госпиталь, Галина Лифшиц. И от него никак не избавиться, так и хожу с ним по городу весь день, как беглый каторжник. Только в отеле ножницами разрезаю и прячу в дневник. На память о скорой помощи.

— Скажите честно, сколько это стоило? — спрашивали меня знакомые и незнакомые люди, увидев моего сына на экранах ТВ.

А совсем недавно моя дорогая подружка Танечка спросила:

— Галенька, скажи, неужели они правда так и жили там, как это по телику показывали? И не выходили никуда, и домой не ездили?