Анатолий Терещенко - СМЕРШ в Тегеране

Селивановский знал, какой опасности он себя подвергает, на какой риск идет. В кругу же своих сотрудников, посвященных в содержание шифровки, был откровенен:

«Неважно, что будет со мной, что станет с нами. Главная сегодня задача — спасти Сталинград. Спасти страну. С Гордовым мы ее не спасем, мы проиграем битву и потеряем Сталинград! А с потерей Сталинграда, можем потерять и Россию. Отступать дальше ведь некуда! После возможного падения города-твердыни на Волге японцы осмелеют на Дальнем Востоке. Это очень и очень опасно».

На следующий день из Москвы пришла телеграмма. Николая Се-ливановского вызывал нарком внутренних дел.

«В Москве, — вспоминал Селивановский, — Берия долго меня ругал, заявляя, что я сую нос не в свое дело, что назначение командующих фронтами — прерогатива Ставки и Верховного Главнокомандующего».

Начальник Особого отдела фронта держался стойко и достойно. Он еще раз подтвердил свою озабоченность продолжения такой обстановки и подчеркнул, что он действовал не столько как чекист или коммунист, а как человек совсем не безразличный тому, что происходит на фронте.

— Идите, будем разбираться, — буркнул Берия и схватился за звонящую телефонную трубку…

В отличие от Берии Абакумов воспринял информацию своего подчиненного спокойно. Берия же, после встречи с Селивановским, вызвал Виктора Семеновича и начал орать:

— Какого хрена твой Селивановский лезет в жопу, суется не в свои дела? Ты что всем своим подчиненным так разрешаешь работать? Это же настоящий бардак! Нашелся полководец! — кипятился раскрасневшийся Лаврентий Павлович, меряя быстрыми шажками коротких ног красную дорожку кабинета.

— Нет, это наши общие дела, они касаются судьбы страны, а насчет жопы, это вы слишком неосмотрительно указали на Кремль, — последовал дерзкий ответ набиравшего силу и авторитет начальника военной контрразведки.

Берия понял свою роковую оплошность. По мясистым ушам ударила кровь. Бледные раковины стали наливаться пунцовым цветом.

— Что ты мне хреновину несешь, патриоты дешевые нашлись, как сговорились, — продолжал злиться Берия из-за того, что Селиванов-ский вышел на Верховного напрямую. Гремел словами он недолго, а потом стал сдавать в напоре дерзких определений. Он действительно перепугался вылетевшего невзначай язвительно-опасного слова.

— Разрешите идти? — обратился к наркому Абакумов.

— Идите, — торопливо проговорил Берия и стал размышлять, одновременно пугая и успокаивая себя:

«Вот будет выволочка, если Абакумов заложит меня Иосифу. Думаю, хозяин не поверит ему. А может Виктор и не скажет. Надо признаться, он порядочный в этих вещах. Так что, спокойно, Лаврентий, спокойно, не подавай вида этому молодому начальнику, что испугался. Он же еще мой заместитель в НКВД».

Абакумов знал, что Гордова назначил сам Сталин по рекомендации Тимошенко, а поэтому поначалу осторожно относился к информации своего подчиненного. И все же в конце июля 1942 года намеревался доложить о взрывоопасной обстановке в войсках. Но случилось то, что случилось.

Телеграмма попала в цель. Уже на следующий день после доклада Селивановского в Ставке был издан приказ № 227 под названием «Ни шагу назад», содержание которого приведено ниже.

Сталин среагировал в своем характере:

— Товарищ Абакумов, в таком случае, поезжайте с комиссией от моего имени в Сталинград и разберитесь там. Переговорите с командирами и политработниками, подключите свои возможности, хотя то, что нам доложил Селивановский, очень меня насторожило. Ставке нужна, правда и только правда. Сами понимаете, как говорят, душой измерь, умом проверь, тогда и верь. Вам я поручаю установить истинную причину фронтовой грызни, и есть ли опасность разрушения принципа единоначалия?

Сталин замолчал, попыхтел притушенной трубкой. Потом стал раскуривать ее, пока не показались две струйки сизого дыма из ноздрей, и добавил:

— Имейте в виду, товарищ Абакумов, — операция секретная. Особенно не афишируйте, возможно, мою с Тимошенко ошибку.

— Ясно, товарищ Сталин, — отчеканил Абакумов…

Но Сталин не был бы Сталиным, если бы не перепроверял информацию. Он считал, что во всех делах полезно разумное недоверие. И в то же время вождь хорошо знал наказ Демокрита — не относись ко всем с недоверием, но будь со всеми осторожен и тверд.

Параллельно с комиссией Абакумова 12 августа 1942 года он послал на Сталинградский фронт и группу военных во главе с начальником Генштаба А.М.Василевским. И вот когда по возвращении их в Москву он свел информацию, стало ясно, — Василия Николаевича Гордова надо непременно снимать с должности, менять обстановку. От напряженной многодневной работы под огнем и недосыпаний у него возник нервный срыв. А в Сталинграде нужно было иметь стальные нервы или не иметь никаких. Его назначили заместителем командующего фронтом.