Давид Алексеев - Начдив Иван Грязнов

Шевалдин не растерялся. Построил красногвардейцев в плотное каре. Строго-настрого приказал без команды не стрелять. Врагов встретили точными винтовочными залпами с близкого расстояния. Те ответили вразнобой. Непривычных к стрельбе коней кулаков взял испуг. Бандиты повернули и пустились наутек. Только белый пух еще долго кружился в воздухе: у многих вместо седел были подушки, наперники которых разошлись по швам.

Вслед за артинцами в села, охваченные восстанием, направился Красноуфимский рабочий отряд под командованием Якова Семеновича Анфалова. Тогда же в уездном центре был создан военно-революционный комитет, который возглавил председатель Красноуфимского уисполкома Кенсорин Назарович Грязнов.

Первые донесения от Шевалдина и Анфалова были обнадеживающими. Красногвардейцы за четверо суток выбили бандитов из семи деревень и сел. Но предревкома ходил мрачным, сутулился, тянул левой рукой книзу усы. «Не сберегли мы, отец, Ванюшку», — слышался причитающий голос жены.

Принимая новые донесения из отрядов, Кенсорин Назарович ждал, что вот в каком-нибудь из них прочитает: «Отбили, Назарыч, Поташки. Все должное воздано». Но командиры таких сообщений не слали.

…Непоседой рос сын. Жили тогда в поселке Михайловском. Летом Ванюшка в бору да на речке пропадал. Купался до посинения. Увлеченно играл в бабки, в тыльчик. Зимой возводил с друзьями ледяные крепости, затевал на них долгие снежковые баталии. В играх был честен, смел.

Школьником сын запомнился отцу почему-то меньше. За уроки силой не усаживали — все на лету схватывал. Приходскую школу кончил первым учеником. Пришлось расщедриться: послал учиться в Арти, а потом и в Екатеринбург, в коммерческое училище.

А там война. Школа прапорщиков… Боевым командиром вернулся с германской Ванюшка. Немцы целым и невредимым оставили, а здесь, дома, свои же порешили…

Под окнами заржал осаженный с ходу конь. Председатель ревкома поспешил на крыльцо. Прибыл связной от Шевалдина. Пакета не протянул, доложил на словах:

— Разбили нас в Ильчигулово. Войско оттудова прет, — ткнул плеткой в сторону юга.

Кулачье обрело сильных покровителей. Из башкирских лесов высыпали крепко сбитые белогвардейские отряды подполковника Войцеховского и поручика Рычагова. На север рвались и чехословацкие мятежники, захмелевшие после первых военных удач. Контрреволюция шла в наступление, замахивалась на весь Урал.

По небу гуляли зарницы. Рождали их не далекие грозы, а сполохи близких пожарищ. 25 июля белочехи ворвались в Екатеринбург. Неделю спустя красные покинули поселок Арти. Фронт вплотную приблизился к Красноуфимску.

Члены военно-революционного комитета торопились завершить формирование двух регулярных полков. В первый сводились отряды, действовавшие до этого под руководством старого большевика Александра Лукича Борчанинова. Намечалось, что он займет и пост командира. Но Уралобком распорядился по-иному, утвердил Борчанинова комиссаром 4-й Уральской дивизии.

И тогда-то по городу разнеслась необычнейшая новость: живым объявился сын Кенсорина Грязнова, и именно ему предложено командовать 1-м Красноуфимским полком.

…Когда кулаки схватили в Березовке Ивана, его старшая сестра Настя кинулась к ним, умоляя не бить безоружного.

— И ты туда же, краля! А этого не хошь? — осклабился кулацкий сын Пашка Домрачев и плетью полоснул ее по лицу.

Девушка покачнулась.

— Иди, пока цела!

Вслед за Настей с малым Витюшкой на руках из избы выбежала мать, Пелагея Ефимовна. Избитые в кровь, сын и его товарищ матрос Сергеев были уже связаны. Домрачев процедил с коня:

— Вишь, не трогаем боле. На суд поведем. Жди, что в Поташках решат.

Мать хотела идти за сыном, но рядом оказалась Настина подруга Ася Кузнецова.

— Не надо, — остановила Грязнову. — Как бы хуже не вышло. Я пойду…

Ася вернулась в пятом часу вечера. Понурив голову, зашла в избу.

— Суда не было. Забили их, сволочи, и бросили. Теперь за других взялись…

И тут же к Насте:

— Бежим туда. Вдруг не до смерти? Вдруг живые еще?!

Мать уже ничего не слышала. Сдернула с головы платок, уткнулась в него и тихо запричитала.

По задворкам пробрались за околицу и дальше бежали не дорогой, лесными тропами. В пути девушек застала гроза. Ливню только обрадовались: не будет лишних встреч.

И в Поташках никому из чужих на глаза не попались. Притаились около больницы.

— Где бросили, там и лежат. Не зарыли еще, — сказала Ася.