Николай Шмелев - С малых высот

- Листовки? - удивился Жарков. - Ты что? - Они ручку управления зажали! - обозлился я. - Сшибут за милую душу!

- Без паники! - успокоил меня Жарков.

"Рама" начала вторую атаку.

Я убрал газ и резко перевел машину в планирование. одновременно разворачивая ее вправо. Этот маневр позволил на какое-то время уйти из-под вражеского огня. Вот и лесная опушка! Земля стремительно несется навстречу. "Рама" тоже нырнула вниз и открыла стрельбу. Две огненные струи, одна за другой, прошли над правой верхней плоскостью. Защелкали разрывные пули. В переговорном устройстве, словно колокол, загудел бас Жаркова:

- Коля, спокойней!

Еще одна струя. Пули хлестнули по фюзеляжу. Голос Жаркова оборвался. А "рама" была совсем рядом. Снова убрал газ и свалил машину на крыло. Сразу стало необычно тихо. В лицо ударил ветер. Секунду, вторую самолет скользит в стороне от огненных дорожек. Потом я круто разворачиваю его под "раму" и над самыми верхушками деревьев на полном газу иду на запад. Я рассчитывал, что после разворота фашист непременно будет искать недобитый У-2 где-нибудь на пути к линии фронта. И не ошибся. "Рама" действительно пошла к линии фронта, на восток.

- Товарищ политрук, кажется, оторвались! Жарков молчал.

- Товарищ политрук! Вы меня слышите?

- Слышу,-глухо ответил Жарков.

- Куда прикажете лететь?

- Продолжай выполнять задание, -- чуть слышно ответил он.

Машина вела себя послушно. Мотор работал исправно, можно было восстанавливать ориентировку.

Сделав над лесом круг, снова стал набирать высоту. К деревне Салино мы подлетели со стороны лесных оврагов, на высоте восьмидесяти метров.

- Как себя чувствуете, товарищ политрук? - не удержался я от вопроса. Не укачало вас с непривычки?

- Укачало, - невнятно промолвил Жарков.

- Это ничего! Пройдет. Мы уже над заданным районом, можно бросать листовки.

Жарков начал разбрасывать пачки. Работал он молча, медленно, над некоторыми деревнями заставлял меня пролетать по два-три раза. Наконец, разбросав все, он скомандовал:

- Давай домой!

Возвращались молча. Сели на рассвете. Я отрулил самолет на стоянку и выключил мотор. Откуда-то, словно из-под снега, перед кабиной появился Коновалов. Мельком взглянув на машину, он всплеснул руками:

- Истрепали-то вас как, - запричитал он, - чисто собаку в драке. Какие будут замечания?

- Никаких. Машину подготовил отлично, - от души похвалил я техника. Ну и дали нам сегодня жизни, чуть душу не вышибли!

Коновалов понимающе закивал головой. Я повернулся к Жаркову. Откинувшись на спинку, он полулежал в кабине. Руки у него были в крови, глаза закрыты.

- Товарищ политрук! Что с вами? Жарков повернул голову и простонал:

- Ноги перебиты. Санитаров позовите.

Я опешил: "Укачало! Повтори заход! Еще раз повтори!" - вспомнились скупые команды Жаркова, и, обругав себя за недогадливость, закричал что есть силы:

- Товарищи! Носилки сюда! Парторга ранило!

На машине его увезли в санчасть батальона, оттуда - в госпиталь. Закончив лечение, парторг через два месяца вернулся в нашу боевую семью.

Зимние ночи длинные. Темнеет рано, а светает поздно. А тут еще морозы наступили, такие, что во время помета до костей пробирает. Особенно тяжело приходилось штурманам. В задней кабине ветер гулял как хотел. А им, чтобы наблюдать за местностью и отыскивать цели, часто приходилось высовываться за козырек. Некоторые обмораживались, несмотря на меховые маски.

...Однажды нам пришлось по пути к Спасс-Помазкину пролетать через городок Ярополец. И мне почему-то вспомнилось, что наш школьный учитель Евстафий Степанович как-то упоминал его, рассказывая об Александре Сергеевиче Пушкине. Поэт приезжал сюда в имение Гончаровых, где навестил мать своей жены- Наталью Ивановну.

Позже в одном из писем Пушкин поделился своими впечатлениями с женою. Он остался доволен и городом, и оказанным ему приемом.

В память о посещении поэтом тех мест центральная аллея Ярополецкого парка названа Пушкинской. В доме, где он останавливался, была и "пушкинская комната".

Гитлеровцы, оккупировав этот район в 1941 году, надругались над памятью великого поэта. Они разграбили дом, уничтожили большую часть сада, а в "пушкинской комнате" устроили конюшню.

Теперь нам, простым советским людям, выпала честь встать на защиту славного прошлого и великого настоящего русского народа. И не беда, что пока в моих руках - маленький, слабо вооруженный самолет! Надо уметь драться и этим оружием. Не столь уж важно, с какого самолета упадет бомба. Главное, чтобы попала в цель и поразила врага!