Николай Шмелев - С малых высот

- Есть, - ответил я, постоял немного и, чувствуя, что разговор на этом закончился, вышел.

Вскоре мы получили боевое задание. Штурман эскадрильи старший лейтенант Василий Скляренко помог нам с Образцовым подготовиться к полету. Поскольку у нового штурмана не было опыта ведения ориентировки, Скляренко приказал ему выучить весь маршрут наизусть. Это нужно было сделать еще и потому, что ночью, в слабо освещенной кабине, читать карту почти невозможно. За ночь мы с Николаем Образцовым сделали четыре боевых вылета и быстро нашли общий язык.

Как-то после первого полета меня вызвали на командный пункт полка. В землянке кроме командира я увидел комиссара Короткова, парторга Жаркова и какого-то майора.

- С прифронтовой полосой немцев знакомы? - начал разговор Куликов.

- Знаком.

- Сколько совершили боевых вылетов ночью?

- Тридцать пять.

- Значит, опыт есть! Тогда даю вам ответственное задание: будете разбрасывать листовки во вражеском тылу. За штурмана полетит политрук Жарков. Листовки получите вот у товарища майора - представителя политического управления фронта.

Я замялся. "Почему лететь с Жарковым?"-недоумевал я. Ведь он никогда не изучал штурманское дело. Какой же из него штурман? Только сделали Образцова штурманом, теперь политрука навязывают. Да и задание необычное разбрасывать листовки. Выходит, наш У-2 становится теперь агитатором.

- Может, мне лучше с Образцовым лететь? - не удержался я от вопроса.

Куликов и комиссар полка переглянулись. Коротков нахмурился:

- Полетите, с кем приказано. Задание ответственное, и доверить его можно не каждому. А Жарков не подведет. До прихода в наш полк он служил в противотанковой артиллерии, не хуже вашего знает почем фунт лиха.

"Причем тут фунты лиха", - хотел было я возразить, но сдержался и спокойно сказал:

- Вам виднее. Политрука Жаркова я тоже уважаю... Разрешите выполнять задание? Коротков улыбнулся:

- Вот это другое дело. Идите!

А Куликов добавил:

- Смотрите, чтобы порядок был! За выполнение задания и за Жаркова отвечаете вы.

Из землянки вышли втроем. Указав на "газик", доверху набитый листовками, майор сказал:

- Тут работы на неделю, не меньше.

- А по мне хоть на месяц. Могу вообще в штатные пропагандисты записаться.

- Вы комсомолец?

- Конечно.

- Так вот, в листовках, которые вы будете разбрасывать, напечатаны сообщения об успехах нашей армии под Москвой, Тихвином и Ростовом, о славных боевых делах партизан. Советские люди по ту сторону фронта хотят и должны знать правду.

Затем майор рассказал, что есть и другие листовки, на немецком языке. В них тоже сообщается о победах Красной Армии.

- Очень ответственное задание, - заключил майор. - Если хотите знать, это боевое комсомольское поручение.

Теперь я окончательно примирился с мыслью, что вместо штурмана полетит парторг полка Жарков. Политрук, словно угадав мои мысли, улыбнулся.

Мне действительно нравился этот человек. Чуткий, отзывчивый, он был душой нашего коллектива. Каждого умел ободрить и воодушевить. И сам все время рвался в воздух, в бой. Теперь вот его желание удовлетворили. Он летит выполнять боевое задание!

"Газик" подогнали к самолету, листовки выгрузили на брезент. Жаркова усадили в штурманскую кабину и со всех сторон обложили увесистыми пачками. Я помог ему устроиться поудобнее и предложил:

- Давайте возьмем парочку бомб. Над линией фронта полетим - сбросим. Глядишь, какому-нибудь фашисту шишку набьем!

- А куда ты их возьмешь? - поинтересовался Жарков.

- Да в бомболюк, он же пустой.

- Не может быть?! - обрадовался политрук. - Вот красота! А я-то голову ломал, куда еще листовок сунуть. Ну-ка, грузи туда вот те розовые пачки! приказал он Коновалову.

- Я вам про бомбы говорю, - упрекнул я Жаркова, - бомбы надо бы взять...

- Правильно, правильно. Парочку надо, чтобы сначала объявить фашистам тревогу, а потом провести с ними "политинформацию".

Взяли две осколочные бомбы. Больше Жарков не разрешил. Приказал и в бомболюк добавить листовок

- Успокойся, стратег! Простых вещей не понимаешь. Ну что ты своей бомбой сделаешь? Убьешь одного-двух фашистов? А эти листовки тысячи немцев прочтут. Пусть знают, как им Гитлер головы дурит. Может, кто-нибудь и повернет с фронта, когда подумает о бараньей участи.

Я промолчал, но про себя рассудил иначе: пока эти бараны решат повернуть с фронта, неплохо было бы бомбами "просветить" им головы.

- Можно взлетать? - спросил я у Жаркова.