Алексей Суворин - Дневник А.С. Суворина

Об отношении Достоевского к террористическому акту Млодецкого есть упоминание, у того же Суворина в его некрологе Достоевского («Нов. Вр.», 1881 г., № 1771), где говорится: «покушение на жизнь Лорис-Меликова его смутило, и он боялся реакции. «Сохрани боже — говорил он — если повернут на старую дорогу». Достоевский симпатизировал политике Лорис-Меликова и потому Суворин далее отмечает: «Лорис-Меликов, конечно, не знал, как относился к нему покойный, но он звал заслуги писателя для родной земли и тотчас (курсив наш) представил о них государю»… Весьма многознаменательное «тотчас»!..

Взгляд Достоевского на революционно-террористические выступления несколько в иной форме проявился еще за два года до покушения Млодецкого, а именно во время процесса В. И. Засулич, стрелявшей в петербургского обер-полицмейстера Трепова (судилась 5 марта 1878 г.). Г. К. Градовский, бывший тогда в зале заседаний окружного суда вместе с Достоевским, записал в своих «Воспоминаниях» (см. его «Итоги» (1862–1907 г.г.) следующее: «Ф. М. Достоевский сказал мне свое мнение. Оно предрешало судьбу подсудимой, но великий писатель придал своему мнению своеобразный отпечаток: «Осудить нельзя, наказание неуместно, излишне, но как бы ей сказать: «иди, но не поступай так другой раз»…

Если теперь припомнить, что как раз в эти годы творились «Братья Карамазовы», то становится понятным, каким образом Достоевский мыслил в беседе с Сувориным послать в священный огонь революции а затем на казнь Алешу Карамазова, того самого Алешу, который в известном эпизоде романа заслужил изумленно-восторженное «браво!» Ивана Карамазова после его рассказа братьям, как некий генерал затравил собаками крепостного мальчика на глазах матери. Иван искушает брата — «Ну, что же его? расстрелять? Для удовлетворения нравственного чувства расстрелять? Говори, Алеша!»

— «Расстрелять! — тихо проговорил Алеша с бледною, перекосившеюся какою-то улыбкой; подняв взор на брата»…

Если Алеша «для удовлетворения нравственного чувства» согласен был расстрелять генерала, становится понятным колеблющееся отношение Достоевского в случаях с Засулич и Млодецким. Изболевшая душа Достоевского, слишком оскорбленная постоянным созерцанием страдания униженных и оскорбленных, раздраженно нуждалась в возмездии оскорбителям карою. И Алексей Карамазов — революционер должен был стать последним этапом, конечною точкой в ряде мыслей Достоевского об «униженных и оскорбленных». Особенно характерно в передаче Суворина то, что Алеша «искал бы правду и в этих поисках естественно стал бы революционером»…

«Бедная квартирка» Достоевского, где состоялась его беседа с Сувориным, помещалась тогда на углу Ямской ул. (ныне ул. Достоевского) и Кузнечного пер, в д. № 2/5; там он закончил «Братьев Карамазовых» и скончался.

25 января.

Сольский, Д. М. — тогдашний председатель департамента государственной экономии государственного совета. Умер в звании председателя гос. совета и с титулом графа (первым, пожалованным Николаем II за время его царствования).

Кривошеин, А. К. — министр путей сообщения.

Бунге, Н. X. — министр финансов: вышел в высшие ряды бюрократии из профессуры, считался «либералом» за свои взгляды на подоходный налог, почему и подвергался особенно ожесточенным нападкам со стороны крайне-правой части печати. В 1893 г. был председателем «комитета министров».

Федосеева — жена камергера Г. А. Федосеева, действительно занимавшего место правителя канцелярии при генерал-адъютанте П. А. Черевине. Последний в 1898 г. носил звание «дежурного при нас генерала», данное ему Александром III за тесные, собутыльнические отношения с бывшим начальником своей личной полицейско-жандармской охраны. Вся царская семья благоговела пред Черевиным, стяжавшим себе славу опытного царского охранника еще при Александре II — в бытность товарищем министра внутренних дел. В 1920 г. Костромской Губисполком напечатал найденную в тамошнем имении Черевиных рукопись «Воспоминаний» Черевина, сухо и казенно иллюстрирующих его полицейскую службу при виленском Муравьеве-Вешателе.

Фон-Валь, В. В. — петербургский градоначальник, тип грубейшего солдафона и отъявленнейшего взяточника своего времени. В 1905 г. был целью покушения (уже виленским губернатором) юноши Герша Леккерта, но покушение это осталось безрезультатным для Фон-Валя, а Леккерт мужественно погиб на виселице.

Всеволожский, И. А. — директор «императорских театров», едва ли не виднейший «прожигатель» жизни среди столичного «света».