Елена Прудникова - Иосиф Джугашвили

Всего-то — добиться большинства! При том что партия большевиков была небольшой, слабой и по численности, и по влиянию, не шедшей ни в какое сравнение с другими левыми партиями. Плеханов, один из отцов русской социал-демократии, зло смеялся над «Апрельскими тезисами», и не он один… Но самое удивительное случилось потом — этого большинства тем не менее удалось добиться. И власть удалось взять и, что еще более удивительно, удержать ее. В изложении советских историков дальнейшее развитие событий выглядит естественным, но ведь на самом деле оно было невозможным. Этого не могло случиться — и все-таки это случилось. Почему меньшевики и эсеры не смогли этого сделать, более того, получив власть — упустили ее, а большевики смогли?

В том, какими методами обеспечивались рост и влияние партии большевиков, видна рука опытнейшего тактика и организатора, который добивался поставленной цели методично и неуклонно. Кто бы это был? Ленин? Но Ленин далеко не так хорошо чувствовал ситуацию, это видно хотя бы по событиям сентября, а опыта практической работы у него вообще не было никакого. Иной раз он рождал искрометные идеи, но даже самая лучшая идея в неумелых руках тормозится на стадии воплощения. Нет, среди заграничных цекистов искать бесполезно. И если исключить наличие какого-нибудь «неизвестного гения» в партийной верхушке, рано умершего и потому прочно забытого, то среди стратегов революции был всего один человек, способный сделать невозможное. По крайней мере, делание невозможного в последующие тридцать пять лет стало его профессией.

Не тем ли самым почерком разрабатывались планы индустриализации, коллективизации, гонки вооружений — те, которые позволили Советскому Союзу сделать еще одну невозможную вещь: в невероятно короткие сроки восстановить разрушенную экономику и победить в чудовищной мировой бойне объединенную армию всей Европы?

…Но к моменту приезда Ленина в Россию партия большевиков проигрывала гонку — она насчитывала всего лишь 24 тысячи членов по всей стране и не пользовалась практически никаким влиянием. А он выдвигает свои тезисы так, словно у него не 24 тысячи человек, а по меньшей мере в сто раз больше…

Сначала Сталин выступил против «Апрельских тезисов», но уже к середине месяца перешел на ленинские позиции. Едва ли этот авантюрный план пришелся ему по душе, скорее, он просто подчинился партийной дисциплине. Если чего партии в этот сложный момент мучительно не хватало — так это именно разборки в верхах по какому-нибудь теоретическому поводу. А обсуждение «Апрельских тезисов» в то время было сугубо теоретической дискуссией, ибо соглашаться с Лениным или не соглашаться на практическую работу никоим образом повлиять не могло. Что бы ни было записано в декларации, в любом случае сейчас надо повышать численность и влияние партии, надо пробиваться в Советы, до большинства в которых большевикам было как до Луны. Ну, а долетим до Луны, тогда уж будем и власть брать… Вопрос о взятии власти был в то время чистейшей утопией.

В июне на I съезде Советов заявление Ленина о том, что партия большевиков готова взять власть, зал встретил хохотом. Кто мог предсказать, что безумная судьба и эту фантазию сделает былью?

Натренировавшиеся в эмиграции и ссылках большевики оказались неплохими политиками. А вот в правительстве политики засели совершенно никудышные. Не прошло и двух месяцев с февральских событий, как Временное правительство вошло в свой первый кризис, причем предельно глупо. В то время критерием «пригодности» для народа любых политических сил было отношение к войне, которая всем опостылела. Армия, не дожидаясь выхода России из войны, разваливалась явочным порядком, с каждым днем дезертиров становилось все больше и больше. И тут 18 апреля министр иностранных дел Временного правительства Милюков заявляет союзникам о «всенародном стремлении довести мировую войну до решительной победы» и намерении Временного правительства соблюдать данные им обязательства. Если бы он дал себе труд подумать… но какое тут думать, когда рефлекс срабатывает — многовековая привычка российских верхов вытягивать всю страну во фрунт перед Европой. Но на этот раз страна почему-то вытягиваться во фрунт не пожелала.

Газеты растиражировали высказывание Милюкова, после чего, естественно, последовал взрыв. Уже 20 — 21 апреля (3 — 4 мая) 1917 года состоялась большая антивоенная демонстрация, в которой участвовали не менее 100 тысяч человек. 2 мая 1917 года Милюков и Гучков были выведены из состава правительства и образовано новое, коалиционное правительство, в которое прорвались и представители левых сил — эсеры и меньшевики.