Владимир Зисман - Путеводитель по оркестру и его задворкам

Когда я только начинал работать в оркестре, мне было, естественно, не до фаготов.

В первый раз я пристально посмотрел на него в новосибирском оперном театре. Но сначала маленькое лирическое отступление. Для наглядности.

В наступившей после этого тишине Гурфинкель спросил:

— Знаете ли вы, мистер Большаков, как погиб Терпандер?

— Какой еще Терпандер?

— Греческий певец Терпандер, который жил в шестом столетии до нашей эры.

— Ну и как же он погиб? — вдруг заинтересовался Большаков.

Гурфинкель помедлил и начал:

— Вот слушайте. У Терпандера была четырехструнная лира. И он, видите ли, решил ее усовершенствовать. Добавить к ней еще одну струну. И повысить, таким образом, диапазон своей лиры на целую квинту. Вы знаете, что такое квинта?

— Дальше! — с раздражением крикнул Большаков.

— И вот он натянул эту пятую струну. И отправился выступать перед начальством. И заиграл на этой лире с повышенным, заметьте, диапазоном. И затянул какую-то дионисийскую песню. А рядом оказался некультурный воин Медонт. И подобрал этот воин с земли недозрелую фигу. И кинул ее в певца Терпандера. И угодил ему прямо в рот. И через минуту греческий певец Терпандер скончался от удушья. Подчеркиваю — в невероятных муках.

Зная, что Довлатов всегда пишет истинную правду, я сильно удивился, что у древнегреческого хлопца такая подозрительная фамилия. Тем не менее за исключением прононса Гурфинкеля, который целиком на совести автора, все остальное — исторический факт. Ну, возможно, за исключением натуралистических подробностей биографии, я бы даже сказал, эпикриза древнегреческого поэта Терпандера.

Так вот. В Новосибирск я поехал не на гастроли, а в гости. Но все равно оказался в оперном театре. На «Борисе Годунове». На каком-то верхнем ярусе. История мне показалась довольно скучной. Как и целому классу учащихся, которых туда приволокли повышать свою культуру в целом и музыкальную в частности. Я так понимаю, что они непосредственно перед этим проходили Пушкина.

Дети очень быстро нашли способ придать мероприятию внутреннюю динамику. Они начали прицельно кидать карамельки монпансье в дырочки раструбов фаготов, которые в новосибирской опере сидели незащищенные сценой. Метали не хуже, чем некультурный воин Медонт. Вот тогда-то меня в первый раз и заинтересовал фагот.

Какое-то время я посидел среди детей, а потом пошел в буфет есть мороженое.

Много лет спустя уже с «Новой оперой» мы играли «Бориса Годунова» в Костроме. После спектакля, когда уже все, кому положено, умерли, включая царя Бориса, с государственным словом выступил губернатор, выросший, похоже, как раз из таких детей с монпансье, и в этом слове с чувством глубокой благодарности сказал, что мы изрядно развлекли публику, по-видимому не очень понимая, почему из-за одного убиенного царевича разгорелся такой сыр-бор.

Однако вернемся от развлекательной функции фагота к музыкальной.

Однозначно сказать, чем занимается в оркестре фагот, достаточно сложно. В музыке барокко и даже в классицизме фагот играл, как правило, чисто техническую роль баса, дублируя виолончели, контрабасы и левую половину клавесина. Эта часть его деятельности, безусловно, сохранилась и дальше. Но не только.

Кстати, о фаготе и басе. В Реквиеме Моцарта гобоев нет. Не написал. Но вот как-то однажды сложилось, что я сидел на сцене во время исполнения фрагментов из Реквиема и откровенно бездельничал, сидя рядом с фаготами. К Lacrimosa я уже изучил весь зал и оглядел всех зрителей. А развлекаться как-то надо. И я решил, не заглядывая в партию фагота, предугадывать ноты, которые написал Моцарт. Вот ведь, казалось бы, музыка знакомая, классика, ну что там может быть? И, верите ли, почти ничего не угадал. Зато предметно понял разницу между гением и «просто так посидеть пришел», а заодно и получил бездну удовольствия.

Что еще в оркестре делает фагот? Он играет вступление к знаменитой арии Неморино из «Любовного напитка». С арфой. В стилистике «у кошки четыре ноги». Или «сами мы не местные». Музыку такого же масштаба, исполняя которую в электричке, ты всегда будешь в плюсе, я знаю только в финале «Набукко» Верди. И, разумеется, все коллеги фаготиста во время этой арии ему сопереживают, считая, что фагот, безусловно, главнее тенора, что-то там подпевающего в отдалении.

Совершенно гениально для фагота писал Чайковский. Я даже не говорю об операх. Но Шестая симфония просто написана для фагота. Даже, пожалуй, слишком гениально, потому что Петр Ильич шел от некоторого внутреннего идеала, а фагот — инструмент тростевой, и сыграть на нем шесть piano, как просит Чайковский, очень сложно. И сколько ни затыкай его тряпками и поролоном, он все равно звучит. А дирижер хочет еще тише — ему-то поролоном затыкать ничего не надо. (Все-все, молчу.) Поэтому иногда вместо фагота в одном фрагментике из первой части используют бас-кларнет, которому исполнить любое piano все равно что сигарету выкурить. И он сидит всю симфонию из-за четырех нот.