Константин Симонов - Дни и ночи

- Потерь много? - осведомился Сабуров.

- Одного батальона почти нет. Того, что берег занимал. А два почти как были. В общем, сражаться еще можно.

- А как у вас с вывозкой раненых? - спросил Сабуров с некоторой запинкой.

Он долго готовился к этому вопросу. Знал, что Аня здесь, в полку Ремизова, и все не решался начать этот разговор, боясь наткнуться на страшное известие.

- Ну, какой же вывоз - на Волге сало. Подкопали землю и держим в пещерах.

- Далеко отсюда? - заинтересовался Сабуров.

- Да, далеконько. На правом фланге тише, там и держим... Как, Филипчук, собрался? - крикнул Ремизов.

- Собрался,- ответили из другой половины землянки.

- Сейчас пойдете. Эх, да как же я вам ничего выпить не предложил. Шарапов! Я не вспомнил, старый стал, а ты что же?

Шарапов тут же, не сходя с места, отцепил от пояса немецкую флягу, отстегнул от нее стаканчик, налил и подал Сабурову.

Сабуров выпил и закашлялся - это был спирт.

- Забыл вас предупредить. Водки, по возможности, не пью,- добавил Ремизов.- В финскую войну был на так называемом петсамском направлении. К спирту там приучился. Удивительная теплота от него. Шарапов, помоги мне!

Шарапов подошел к Ремизову, и снова с кряхтеньем, стонами и ругательствами повторилась та же операция в обратном порядке.

- Трудно все же ходить,- сказал Ремизов, улегшись.- Несколько раз был ранен, но такого идиотского, с позволения сказать, ранения... Честное слово, если б того немца поймал, который мне это сделал, против всех воинских законов взял бы и выпорол. Кому же бумаги вручить - вам или Филипчуку? Филипчук!

- Здесь.

В блиндаж вошел рослый человек в ватнике, с автоматом.

- Мне дайте,- сказал Сабуров.- Сюда дошел, авось и обратно дойду.

- Раз так - берите. Доложите командиру дивизии, что полковник Ремизов сделает все, чтобы вернуть берег, искупит свою вину сам. И других заставит искупить,- добавил он сердито.- Доложите: настроение бодрое, к бою готовы. Про ранение мое сказал бы, чтоб не докладывали, но все равно не удержитесь, пусть смеется. К вам, Филипчук,- сказал Ремизов, обращаясь к ожидавшему командиру,- единственная просьба и приказание: добраться до штаба и впоследствии вернуться сюда живым и здоровым.

- Есть вернуться,- сказал Филипчук.

- Все. Да, вот еще что...

Прервав себя на полуслове, Ремизов зажмурил глаза и стиснул зубы. Так он пролежал несколько секунд, и Сабуров понял, что старик говорит через силу.

- Так вот еще что,- открыв глаза, прежним тоном продолжал Ремизов.Считаю, что сегодня на рассвете и днем возвращать позиции не надо. Немцы будут ждать контратаки. Сегодня надо удержаться там, где находимся, подготовиться, а завтра ночью, когда они уже будут считать, что мы смирились со своим дрянным положением, как раз и надо будет ударить. Доложите это мое мнение командиру дивизии. Филипчук, вы готовы?

- Так точно.

- Тогда ступайте!

Когда они, сползая по скользким уступам, стали пробираться вниз, к берегу, Сабуров вновь спросил, на этот раз Филипчука:

- Как у вас тут с ранеными? Вывозите?

- Где же вывозить? Сало,- теми же словами, что и полковник, ответил Филипчук.- А что?

- Ничего, так.- Сабуров вдруг вспомнил, с какой откровенностью Аня в последний раз подошла и обняла его при Масленникове, и устыдился своего смущения.- Дело в том, что тут у вас в полку моя жена.

- Жена? - удивленно переспросил Филипчук.- Где?

- Она медсестра. Вообще-то она в медсанбате, но сейчас здесь у вас, в полку. Клименко, не знаете?

- Клименко,- повторил Филипчук.- Клименко...

- Аня,- добавил Сабуров.

- Аня? Так бы сразу и сказали. Конечно, знаю.

- С ней все в порядке? - спросил Сабуров.

- По-моему, да,- ответил Филипчук.- Я ее вечером, часов в шесть, видел. По-моему, все нормально,- повторил он с некоторым сомнением в голосе, потому что с тех пор, как не видел Аню, прошло уже семь или восемь часов, а за семь-восемь часов в Сталинграде все могло случиться.

- Если увидите ее, когда вернетесь,- сказал Сабуров,- сообщите ей, что с Сабуровым все в порядке... И что я ей привет передал. Или даже не надо просто, что со мной все в порядке.

- Хорошо,- сказал Филипчук.- Я не только сегодня, а и вчера ее видел у Ремизова. Старик ее почем зря ругал.

- За что? - уже догадываясь, спросил Сабуров.

- За то, что лезет, куда не надо. А старик до сих пор видеть не может, когда женщину ранят или убивают. Кричал, ногами топал и выгнал. А потом вызвал своего Шарапова и велел наградной лист принести. У него это все сразу делается.