Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

в острог. Это было 15 июля. Все чрезмерно жалеют

о Лермонтове, одну имел смерть с Пушкиным, а жаль

необычный талант, так много его имел. Жаль!

* в упор ( фр. ) .

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ

ИЗ ПИСЬМА К А. Я. БУЛГАКОВУ

4 августа 1841 г. Царское Село

Мы все под грустным впечатлением известия о смер­

ти бедного Лермонтова. Большая потеря для нашей

словесности. Он уже многое исполнил, а еще более

обещал. В нашу поэзию стреляют удачнее, нежели

в Людвига-Филиппа 1. Второй раз не дают промаха.

Грустно!..

Сейчас получаю и письмо твое 2. Да, сердечно жаль

Лермонтова, особенно узнавши, что он был так бесче­

ловечно убит. На Пушкина целила, по крайней мере,

французская рука, а русской руке грешно было целить

в Лермонтова, особенно когда он сознавался в своей

вине 3.

ИЗ «ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ»

В одно время с выпискою из письма Жуковского

дошло до меня известие о смерти Лермонтова. Какая

противоположность в этих участях 1. Тут есть, однако,

какой-то отпечаток провидения. Сравните, из каких

стихий образовалась жизнь и поэзия того и другого,

и тогда конец их покажется натуральным последствием

и заключением. Карамзин и Жуковский: в последнем

отразилась жизнь первого, равно как в Лермонтове

отразился Пушкин. Это может подать повод ко многим

размышлениям. Я говорю, что в нашу поэзию стреляют

удачнее, чем в Людвига-Филиппа: во второй раз, что

не дают промаха. По случаю дуэли Лермонтова кн. Але­

ксандр Николаевич Голицын рассказывал мне, что при

Екатерине была дуэль между кн. Голицыным и Шепе­

левым. Голицын был убит, и не совсем правильно, по

крайней мере, так в городе говорили и обвиняли Шепе­

лева. Говорили также, что Потемкин не любил Голицына

и принимал какое-то участие в этом поединке 2.

461

А. И. ВЕГЕЛИН

ПИСЬМО К СЕСТРЕ

Пятигорск, 24 сентября 1841 г.

Удивляюсь, что письмо мое от 18 июля не получено

тобою, в нем упомянул вкратце о дуэли Лермонтова

и описывал посетителей нынешнего курса, о первом

вот как оно было. Покойник любил посмеиваться

всегда над некоторыми слабостями Мартынова и, будучи

с детства с ним знаком и в связи, позволял себе шутить

над ним и перед чужими людьми. Однажды, находясь

в доме генеральши Виртилиной 1, у которой три дочери

и за которыми вся молодежь ухаживает, назвал Марты­

нова данным им прежде эпитетом Chevalier du poignard

venu du monde sauvage *; (Мартынов носит черкесское

платье и всегда при кинжале, по странностям умствен­

ным приобрел остальное). Мартынова это кольнуло,

пошло объяснение, и назначена дуэль... Покойник жил

с Васильчиковым 2 <���и> взял его в секунданты; Марты­

нов — с Глебовым и избрал его; и так все четверо —

люди молодые, неопытные, не сказав никому слова,

на другой день отправились за город, и по первому

выстрелу бедный Лермонтов пал на землю! Конечно,

нельзя оправдывать покойника, но и нельзя крепко

винить Мартынова 3. Эпитет, данный Лермонтовым, был

так часто повторяем им, что никак не мог он думать,

чтобы Мартынов мог тем обидеться; присутствие

девушек сделало всю беду, где они и не делают?..

Если б секунданты были бы поопытнее, можно бы

было легко все это дело кончить бутылкой шампанско­

го... Всех их отдали под военный суд без содержания

под арестом — бедного Глебова крепко жаль, юноша

едва начал поприще свое, уже жестоко ранен и сомни­

тельно, чтобы когда-нибудь владел рукою, теперь эта

история, с которой также нелегко развязаться.

* Рыцарь с кинжалом, пришедший с диких гор ( фр. ) .

462

К. ЛЮБОМИРСКИЙ

ПИСЬМО ИЗ СТАВРОПОЛЯ В ОДЕССУ

К. Н. И В. Н. СМОЛЬЯНИНОВЫМ

Я должен рассказать вам, любезные друзья мои,

об одном происшествии, горестном не только для меня

и вас, но и для всякого, кто читает и понимает русскую

литературу. Лермонтов, который только что сделался