Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

на разных языках и портрет красивой женщины превос­

ходной работы, который Фрейтаг, зная мою дружбу

с покойным, хотел мне передать. Я узнал портрет жены

его, рисованный Изабе в Париже. Я посоветовал пол­

ковнику отправить все эти драгоценности к родным по­

койного и дал адрес.

Лихарев был один из замечательнейших людей

своего времени. Он был выпущен из школы колонново­

жатых, основанной Муравьевым, в Генеральный штаб 7,

и при арестовании его, как члена общества, состоял при

графе Витте. Он отлично знал четыре языка и говорил

и писал на них одинаково свободно, так что мог занять

место первого секретаря при любом посольстве. Доб­

рота души его была несравненна. Он всегда готов был

не только делиться, но, что <���труднее>, отдавать свое по­

следнее. К сожалению, он страстно любил карточную

игру и вообще рассеянную жизнь. В последнем деле,

где он был убит, он был в стрелках с Лермонтовым,

тогда высланным из гвардии. Сражение приходило

к концу, и оба приятеля шли рука об руку, споря о Канте

и Гегеле, и часто, в жару спора, неосторожно останавли­

вались 8. Но горская пуля метка, и винтовка редко дает

промахи. В одну из таких остановок вражеская пуля

поразила Лихарева в спину навылет, и он упал навзничь.

Ожесточенная толпа горцев изрубила труп так скоро,

что солдаты не поспели на выручку останков товарища-

солдата. Где кости сибирского товарища моего? Подоб­

ною смертью погиб бесследно и Александр Бестужев 9.

Я очень был рад познакомиться с храбрым, славным

Фрейтагом, и мы в частых беседах наших вспоминали

про бедного Лихарева. Фрейтаг после этого не долго

оставался на Кавказе, вскоре, выздоровев, произведен

был в генералы и назначен генерал-квартирмейстером

к Паскевичу в Варшаву.

Кто не знает Пятигорска из рассказов, описаний

и проч.? Я не берусь его описывать и чувствую, что перо

мое слабо для воспроизведения всех красот природы.

395

Скажу только, что в то время съезды на Кавказские

воды были многочисленны, со всех концов России. Кого,

бывало, не встретишь на водах? Какая смесь одежд,

лиц, состояний! Со всех концов огромной России соби­

раются больные к источникам в надежде — и большею

частью справедливой — исцеления. Тут же толпятся

и здоровые, приехавшие развлечься и поиграть в кар­

тишки. С восходом солнца толпы стоят у целительных

источников с своими стаканами. Дамы с грациозным

движением опускают на беленьком снурочке свой <���ста­

кан> в колодец, казак с нагайкой через плечо — обык­

новенного принадлежностью — бросает свой стакан

в теплую вонючую воду и потом, залпом выпив какую-

нибудь десятую порцию, морщится и не может удер­

жаться, чтоб громко не сказать: «Черт возьми, какая

гадость!» Легко больные не строго исполняют предписа­

ния своих докторов держать диету, и я слышал, как один

из таких звал своего товарища на обед, хвастаясь ему,

что получил из колонии два славных поросенка и велел

их обоих изжарить к обеду своему.

Гвардейские офицеры после экспедиции нахлынули

в Пятигорск, и общество еще более оживилось. Моло­

дежь эта здорова, сильна, весела, как подобает мо­

лодости, воды не пьет, конечно, и широко пользуется

свободой после трудной экспедиции. Они бывают так­

же у источников, но без стаканов: лорнеты и хлысти­

ки их заменяют. Везде в виноградных аллеях можно

их встретить, увивающихся и любезничающих с дамами.

У Лермонтова я познакомился со многими из них

и с удовольствием вспоминаю теперь имена их: Алек­

сей Столыпин (Монго), товарищ Лермонтова по школе

и полку в гвардии; Глебов, конногвардеец, с подвязанной

рукой, тяжело раненный в ключицу; Тиран, лейб-гусар,

Александр Васильчиков, чиновник при Гане для реви­

зии Кавказского края, сын моего бывшего корпусного

командира в гвардии; Сергей Трубецкой, Манзей 10

и другие. Вся эта молодежь чрезвычайно любила декаб­

ристов вообще, и мы легко сошлись с ними на короткую

ногу. Часто любовались они моею палкою из виноград­

ной лозы, которая меня никогда не оставляла и с ко­

торой я таскался по трущобам Кавказа в цепи застрель­

щ и к о в , — мой верный Антонов, отличный стрелок, как

я уже сказал, за меня отстреливался. В одном деле он

в моих глазах положил двух горцев, и мы после ходили

на них смотреть. Я просил своего полкового командира