Илья Мильштейн - Леди Ю

Поначалу он довольно часто звонил ей с одним и тем же вопросом: сложила ли она уже депутатские полномочия? Тут комментариев не требовалось: депутатский флажок отгонял прокуратуру, как чеснок вампиров. Уйдя на повышение в правительство и сдав депутатский мандат, Юлия Тимошенко теперь была беззащитна перед следователями.

В апреле президент в первый раз поставил перед Ющенко вопрос о смене вице-премьера. Не очень ясно, хотел ли он тогда всерьез отставки Тимошенко или только изображал перед приближенными, на которых сам натравил Юлю, готовность с ней расправиться. Настоящий политик, Кучма мог так увлечься игрой, что и сам начинал верить в произносимые им речи. Так или иначе, президент позволил себя успокоить. Тем более что Виктор Андреевич расставаться с Тимошенко не соглашался.

Тогда и позже в общении с президентом и прессой Ющенко находил спокойные, веские слова. Почти год, защищая вице-премьера, он называл Тимошенко экономистом высокого класса и утверждал, что только под ее руководством Украина, наконец, перестанет играть унизительную роль попрошайки у российского «Газпрома».

Президент с ним вроде бы не спорил. Но успокаивался ненадолго.

На исходе лета последовал новый удар, уже по-настоящему страшный. В офис корпорации «Единые энергетические системы Украины» 18 августа ворвались бойцы спецподразделения «Беркут». Они провели обыск, изъяли деловую документацию и увели с собой двух руководителей ЕЭСУ – Александра Тимошенко, мужа Юлии Владимировны, и Валерия Фальковича, ее школьного друга. Общественное мнение восприняло новость однозначно: Тимошенко сел потому, что женат на вице-премьере, – это его основная вина перед законом…

Юлия Владимировна хотела встретиться с президентом. Тот ее принять отказался. К Кучме отправился Александр Турчинов. Кучма сказал прямо: «Пусть прекратит эту войну. Кто она такая, чтобы разоблачать всех и каждого? У самой рыльце в пушку. Будет и дальше заниматься херней – пойдет следом за мужем». Это уже мало напоминало игру на публику.

Ситуация складывалась фантастическая. Юлия Тимошенко на свободе, в правительстве, чуть ли не третий человек в государстве – и совершенно бессильна перед этим государством. В тюрьме сидит заложник – ее собственный муж. На правительственной машине она ездит к Лукьяновскому СИЗО на свидания с ним. Александр легко может выйти на свободу, если она прекратит «заниматься херней»: свернет свою деятельность, успокоит «обиженных», наладит отношения с Кучмой.

Надо было выбирать. Сюжет древнегреческой трагедии или пьесы одного из французских экзистенциалистов. Выбор между долгом и жизнью близкого человека.

В этой фантастической ситуации Юлия Тимошенко приняла столь же фантастическое решение. Действовать так, словно ничего не происходит. Продолжать работать, словно муж не сидит в тюрьме. Она наймет любых адвокатов, предпримет все, чтобы его освободить, но прогибаться перед этим изменчивым миром не будет. Почему? Возможно, действовал простой расчет. Юлия Тимошенко сочла, что, отправляясь на легендарное чаепитие к Кучме, уже исчерпала свой лимит компромиссов с президентом. Сдаться сейчас – значит навсегда выбыть из украинской политики, где слабаков не прощают. Политическая карьера стала для нее важнее, чем судьба мужа, с которым она не жила. Нет, он не был пешкой, которой можно с легкостью пожертвовать. Однако она могла им жертвовать – и прекрасно об этом знала, и в этом знании было много печали.

Успокаивало одно. С того момента, когда она сделала выбор, Юлия Тимошенко знала, что сядет в тюрьму, а значит, искупит вину перед Александром.

Внешне она ничуть не изменилась: такая же стремительная и бесконечно уверенная в себе. Разве что стала еще более эмоциональной. Она уже почти не выбирала выражений на пресс-конференциях. Расправу над мужем называла местью врагов; впервые с тех пор, как Юлия Тимошенко стала налаживать отношения с президентом, зазвучали обвинения в адрес Кучмы, хотя пока и не в лоб: она говорила о грязных интригах президентского окружения. «Я чиста, не боюсь ни допросов, ни тюрьмы! – восклицала она. – Но мне страшно за страну, где так расправляются с инакомыслящими!»

Муж вышел на свободу через год после ареста, когда она давно уже была в отставке, в оппозиции и сама прошла через тюрьму.

А Кучма перестал ломать комедию осенью 2000 года. Юлю надо снимать, окончательно решил он, и не только из-за ее безумной «энергетики». Нельзя, чтобы в окружении президента безнаказанно действовал политик, до такой степени неуправляемый – буквально без тормозов. У нее сидит муж, а она воюет с «президентским окружением»! Кроме того, не сломив «обнаглевшую» Тимошенко, он демонстрировал слабость. А Леонид Данилович не хуже Юлии Владимировны знал, что слабаков украинская политика не щадит.